---

Название: Last Christmas / Последнее Рождество
Автор: Sherrilyn Kenyon / Шеррилин Кеньон
Описание: паранормальный любовный роман, демоны, боги
Количество глав: 7 глав
Год издания: 2023
Серия: Chronicles of Nick / Хроники Ника - 10 книга
Подсерия: Shadows of Fire / Тени огня - 1,5 книга
Статус перевода: завершён

Перевод: Solitary-angel
Сверка: Solitary-angel
Редактура: Лайла
Худ. оформление: Solitary-angel



Сезон отпусков всегда интересен, когда живёшь в мире с паранормальными существами. Как демон даэв, Калеб Малфас никогда по-настоящему не понимал откуда у людей такое желание что-то праздновать.

До того дня, когда смертная спасла ему жизнь.

Лилиана не просто обычный человек, она единственная способна приручить злобного демона, цель жизни которого ― уничтожить мир и подарить его своим хозяевам. Калеб борется с ней, но в конечном итоге отрицать своих чувств он не в силах. Поклявшись никогда больше не сражаться за своих демонических повелителей, Калеб убирает меч, дабы провести вечность в мире людей.

Однако враги не позволили им жить в мире. А напали скопом, лишь бы отнять у него всё самое дорогое.

Непростительный поступок.

Столетия спустя, когда Калеб присоединяется к Нику Готье и их друзьям на совершенно особенной рождественской вечеринке, он, наконец, понял истинный смысл дарения... и получает лучший подарок в своей бессмертной жизни.

КАЛЕБ	ЛИЛЛИАНА
Прочитать подробнее	Прочитать подробнее

998 лет до начала летописи времён

― Мы разгромили их, брат. Не сдавайся!
Широко расправив крылья, Малфас кивнул Итзэлю. Он не позволит ни одному врагу выжить в этой битве. Его называли одним из самых смертоносных демонов в истории, и Малфас гордился этим титулом.
На самом деле он жаждал внушать страх сильнее богов.
Это его сокровенная мечта.
А реальность…
По локоть в кишках, буквально купаясь во внутренностях. Весь в крови.
Нирвана!
Ничто иное не вызывало в нём такой восторг. Нет ничего слаще мучительных криков демонов, богов и людей. Казалось, душа обретает освобождение/свободу всякий раз, когда они умоляют его сохранить им жизнь.
Возможно, некоторые сочтут его больным.
Именно благодаря этому он тот кем есть. Всем было плевать на его страдания. На самом деле большинство из них лишь подстрекали к насилию с мерзкими довольными ухмылками, обличающими их извращённую сущность. Их жестокость опаляла Мальфасу душу, пока не осталось ничего, кроме ненависти и горечи. Желания заставить их ощутить на собственной шкуре боль его существования.
Малфас парировал удар меча сефирии. Её бледные крылья блестели на фоне крови, окрасившей его чёрные крылья. Зарычав, он сделал выпад намереваясь убить сучку. Пока не увидел меч и не признал её...
Миона.
«Убей её!» ― вопил внутренний демон
«Верно, мне нужно, нет я должен её прикончить!»
«И твой брат лишиться всего».
Малфас усилил хватку, удерживая её запястье рукой. Один удар. Один удар, и он сможет доставить её голову своему отцу.
Джейден будет в ярости. И обрушит на Малфаса наказания, за то что посмел лишить её жизни. Так легко.
«Сделай это! Давай же!»
Его взгляд упал на плоский живот, в чреве котором рос ребёнок. Мальфас слышал биение сердца.
Мой племянник. Он чувствовал невинно лежавшего малыша, не подозревающего о царящем вокруг них кровопролитии. Мальчик, который, вероятно, возьмёт в руки меч, чтобы убить дядю и своего собственного отца.
Один удар оборвёт жизнь матери и ребёнка.
И уничтожит брата Малфаса, прежде чем ребёнок сделает это.
«Сделай это!» ― настойчиво требовал внутренний голос не смягчась. Как положено демону.
«Демон раздавил бы их обоих, без колебаний и пощады».
«Ты ― демон».
«Верно. Но я намного больше».
Кровь полубога в нём воевала с демонической. Так было всегда.
Малфас тихо проклинал обе свои половины, которые не давали ему покоя.
И прежде чем он решил, что делать, Миона воспользовавшись его рассеянностью, вонзила короткое копьё в бок.
― Умри, демоническое отродье! ― прорычала она ему в лицо, отпихивая ногой.
От этого удара наконечник копья рассёк бок до самой спины.
Малфас вскрикнул от пронизывающей боли. Несмотря на это, он потянулся к ней.
Миона взмахнула мечом, перерубив ему крыло. Этот удар отбросил его на землю. Малфас попытался сменить облик, но боль помешала ему. Не позволив даже обрести изначальную форму.
Чертыхаясь, он начал снимать броню так быстро, как только мог. Если не сбросить вес одно здоровое крыло его не спасёт.
Перья пропитанные собственной кровью утяжелили собственный вес. Полёт стал более неустойчивым.
А земля всё приближалась. Быстрее, чем даже учащённое сердцебиение. Малфас никогда не знал страха.
До сих пор.
Горький привкус ужаса обжёг горло, когда он изо всех сил пытался сбавить скорость и спасти свою никчёмную жизнь. Странно, сколько раз он хвастался, что не боится смерти.
«Выходит я лжец. Неприятное открытие».
Потому что в данную секунду он хотел жить. Почему? Это оставалось для него загадкой. Жизнь никогда не была добра к нему. Ни при каких обстоятельствах. Но сейчас, когда он с ней почти расстался, Малфас обнаружил зрелую жилу отчаяния, которая цеплялась за его жалкое существование.
И все же его падение напоминало ему, насколько высоко они взлетели в битве. Увлечённые уничтожением друг друга, никто из них не обратил внимания на тот факт, что земли внизу больше не видно.
И падение с такой высоты может убить их несмотря на бессмертие.
Но когда страх о необратимой смерти охватил его, Малфас почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Ахнув, он поднял глаза и увидел брата.
Итзэль поморщился.
― Боги! Мальфас, сколько ты весишь?
― Скажи спасибо, что я снял доспехи.
― Я бы больше порадовался, если бы ты сел на диету.
Малфас подавил смешок, увидев, что земля всё ближе. Но падение существенно замедлилось. Если бы брат не вмешался, он бы уже превратился в жалкое пятно на фоне пейзажа.
Как только они приблизились к земле, Итзэль осторожно опустил его на мягкую траву.
― Я вернусь, когда смогу. Тебе лучше спрятаться от людей.
«Спрячься от людей. Как низко я ещё могу упасть? Но какой у меня выбор?»
Мучаясь от столь сильной боли, он не мог скрывать свой демонический облик. С повреждённым крылом он не мог летать.
Ещё можно их поджарить, но если он потеряет сознание…
Они его схватят.
Как бы ему ни неприятно признавать это, Итзэль прав. Прячься или умри.
― Проклятые, жалкие люди. ― Они все должны сдохнуть. Предпочтительно от его руки, но в данный момент его устроила любая их бесславная кончина.
Тихо постанывая, он направился к укрытию. Он нуждался в месте для привала. Желательно таком, где люди не могли бы наткнуться на него, пока он не сможет сменить облик. И все же, медленно бредя, он понял, что пешая прогулка ― не лучший способ передвижения. Неудивительно, что он предпочитал полёт. Ходить мучительно, и каждый шаг казался тяжелее предыдущего.
― Я не упаду. ― Он повторял эти слова в голове, как литанию¹, полный решимости идти и готовый сражаться.
Если бы только у его раны могли слышать. К сожалению, у ног тоже не было ушей. Они подогнулись и Малфас свалился наземь.
― Я не умру здесь. ― Малфас пополз к небольшому отверстию, которое увидел впереди. Он только надеялся, что на этом выступе больше никого нет. Поскольку сомневался, что сможет сразиться даже с мышью.
Малфас двинулся вперёд, выставив меч. Темнота дарила успокоение если бы не смрад. Затхлый и несвежий. Чудовищную вонь можно было ощутить на вкус.
По крайней мере, это была последняя мысль прежде чем тьма поглотила его сознание.
Малфас проснулся от резкого рывка. Сначала он не понял, что произошло. Пока не услышал голоса людей.
― Говорю вам, я видел демона. Он упал недалеко отсюда.
― Тогда мы выпотрошим его!
Какими храбрыми они были, когда шли за раненым зверем. Но, демоны, как и животные в таком состоянии гораздо опасней. Воля демонов к выживанию намного сильнее, чем у кого бы то ни было. Инстинкт самосохранения намертво запечатлён в их крови.
Не говоря уже о его божественной половине. Ради выживания готовой уничтожить мир.
Заставив себя подняться, Калеб схватил меч.
«Я не потерплю поражения. Особенно от горстки людей. Мелочных, вонючих, отвратительных… никогда не понимал, почему боги породили такую мерзость».
Полный решимости загнать их в могилы, он покинул тихую пещеру.
И оказался в центре толпы, человек так около ста.
«Твою мать».
Что ещё хуже? Он обнажённый, красуется оранжевой кожи. Вот тебе и высокомерие. В данную секунду набедренная повязка казалась Малфасу весьма привлекательной.
К счастью, людишки стояли в полном охринении, как и он. Воспользовавшись временным преимуществом, Малфас броситься к ним с диким криком.
Смертные в ужасе бросились врассыпную к деревьям. Если бы только они остались там. Но Малфас дураком не был. Ему удалось застать их врасплох, поэтому они удрали.
Довольно скоро они придут в себя и поймут, что, каким бы великим воином он ни был, они превышают его численностью.
Огненный шар врезался в дерево рядом с ним. Малфас ахнул и оглянулся, увидев среди смертных колдуна.
«Прекрасно».
На самом деле это ничего не изменило, кроме его настроения. Теперь он жаждал крови. Но для начала нужно уйти и найти какую-нибудь одежду. Как бы сильно ему ни хотел уничтожить их, Малфас понимал, что их чертовски много, а он голый и раненый.

«Даже самого сильного быка может свалить стая диких собак».

Единственный урок, который его отец преподал своим сыновьям. Никому не доверять. Но отец для этого ему был не нужен, мамаша справилась с задачей первой… тыльной стороной ладони.
Держась за бок, Малфас направился в глубь леса. Слыша как людишки кричали друг другу, что он опасен.
Они даже не представляли насколько.
Малфас прерывисто вздохнул и поморщился, пытаясь спрятать крылья. Сначала от этого по телу прокатилась острая боль. Но, когда он испугался, что потеряет сознание крылья скрылись под кожей.
Дрожа от сильной агонии, он шёл как можно тише через подлесок. Боги, как же его бесило необходимость убегать от приматов.
«Я даэв! И полубог. Командир легионов».
К сожалению, ни одного из этих легионов здесь нет. Да им плевать, что ему вот-вот надерут задницу. В этом сокрыта небольшая проблема. Отсутствие преданности. Если бы подчернённые нашли бы его в таком состоянии вероятней всего прикончили быстрее людей.
В этом смысле демоны коварны.
Не то чтобы кому-то можно было доверять. Эту литанию стоит повторять постоянно. Все предавали. Лгали. В конце концов, единственный, на кого можно положиться, ― это на самих себя.
За исключением сегодняшнего дня. Сегодня он предавал себя. Тело подводило его. Готово упасть и позволить людям уничтожить его. Какая в принципе разница? Тело его живо, но внутри он давным-давно мёртв.
«Не делай этого! Продолжай идти!»
Ему пришлось взять всю силу воли в кулак, чтобы продолжать путь.
― Он здесь!
Малфас зарычал, когда один из мелких ублюдков выдал его своим товарищам. Он бросил в смертного огненный шар, и побежал изо всех сил, в противоположном направлении.
Они приближались. Быстро и огромной толпой.
Стиснув зубы, Малфас решив сбежать от них. Не разбирая дороги он побежал между деревьями. Птицы взметнулись ввысь. Не в силах сохранять форму из-за боли, Малфас ощутил как тело снова меняется.
«Я должен что-то сделать…»
Отойдя к кювету, он упал, и с помощью сил прикрыться листьями и грязью.
― Демон был здесь. Я видел его. ― Люди стояли совсем рядом с ним.
― Он мог исчезнуть? ― спросил какой-то мужик.
― Он демон. И вероятно способен на многое. Думаю, испариться ему проще простого.
― Убить нас было бы ещё проще.
Что-то шевельнулось в кустах.
― Хватайте их!
Они бросились врассыпную от укрытия Малфаса.
Стыдно признаться какое облегчение он испытал. Малфас полежал немного убеждаясь, что люди ушли своей дорогой.
И только после этого медленно поднялся. К счастью, он был один.
Весьма зловеще.
Вокруг стояла гробовая тишина. Реально, казалось даже насекомые замолчали. В ушах набатом лишь отдавалось его сердцебиение.
А ещё терзающая тело боль.
На дрожащих ногах Малфас возобновил свой путь через лес, стараясь избегать любых мест, где мог повстречать людей.
Ему нужно найти безопасное место для привала. Отдохнув, он сможет вернуться домой. Или на битву. И первый и второй вариант приемлемый.
Технически есть ещё третий ― смерть. И, учитывая, насколько болело тело, такой исход казался привлекательней, чем раньше.
Реально, он уже был почти готов перерезать себе горло, чтобы избавится от муки.
Но решил не доставлять врагам такого удовольствия. Не сегодня.
Выбравшись на небольшую поляну, Малфас увидел журчащий ручей. Приятное зрелище.
Он замешкался, убеждаясь, что поблизости никого нет, прежде чем подкрался к водоёму. Искрящаяся вода манила живительной влагой. До этого момента он не осознавал, насколько сильно хочет пить. От жажды горло пересохло.
Благодарный за маленькую милость, он опустился на колени и напился досыта.
Малфас облегчённо вздохнул, перекатываясь с живота на бок. Широко расправил свои чёрные крылья, пытаясь остановить кровь, вытекающей из живота. Единственное о чём он мечтал, хоть о небольшой передышке.
Но внезапный вздох нарушил его покой.
Разъярённый, он вскочил одним грациозным броском и занёс меч с намерением обезглавить любого, кто осмелился его потревожить.
Ему так казалось, пока взгляд не скрестился с переполненных страхом небесно-голубыми глазами. Белокурые волосы незнакомки заплетённые в длинную толстую косу, однако непокорные пряди выбились из причёски, завиваясь и дразня бледную кожу. Нос немного великоват для утончённого эльфийского личика, хотя это ни в малейшей степени не умаляло её красоты. На самом деле, этот маленький изъян каким-то образом добавлял ей очарования.
Несмотря на явный страх, она прикусила губу и очень медленно приблизилась к нему.
Осторожно.
― Вы ранены? ― В резком контрасте с хрупкой внешностью, её голос был глубоким и чувствительным.
Соблазнительным.
Потрясённый тем, что она не убежала с криком, Малфас хмуро посмотрел на незнакомку, размышляя, следует ли ему убить... или поцеловать её.
― Вы меня понимаете?
Стоило ей приблизиться, он оскалил клыки и зашипел, надеясь заставить её сбежать.
Вместо этого она мгновенно застыла.
― Я не причиню вам вреда, демон. Я целительница. ― Она выразительно посмотрела на его рану. ― Если позволите. Я могу помочь вам.
«Помочь мне? Она сумасшедшая? Явно человек… а они враги в этой войне. Ей следует об этом знать. Такие как я убивают их тысячами. Без раздумий. Предубеждений. Колебаний. И с ликованием, о котором ходили легенды».
Тем не менее, она стояла вытянув руки по швам. Никакого лукавства. Обмана, который он мог бы почувствовать. Она казалась вполне искренним созданием. Не то чтобы он таких знал. Большинство его знакомых злословящие ублюдки, которые предадут быстрее, чем успеет забиться сердце.
Она нерешительно шагнула вперёд.
― Пожалуйста… позвольте мне помочь. Если кто-нибудь ещё найдёт вас здесь, они позовут остальных и убьют вас.
«Да, именно так они поступят. Но прежде чем они со мной разделаются я заберу с собой много жизней. За мою жизнь они расплатятся высокой ценой».
Малфас прищурившись посмотрел на неё.
― Почему ты не зовёшь их на помощь?
― Вы не причинили мне вреда. Не угрожаешь. Я не верю, что кто-то должен нести ответственность за чужие проступки. Только за совершённые им.
«Я убил сотни таких, как она. Что бы она сказала, узнай правду?»
С трудом сглотнув, она медленно направилась к нему, пока не достигла кончика вытянутого меча, покрытого кровью его поверженных врагов. Воинов сефирий, которые защищали столь ненавистную для него жалкую человеческую орду.
Лишь увидев кровь, она заколебалась.
Ему следовало возненавидеть её за человечность. Как можно ненавидеть такое красивое, хрупкое создание?
Как она сможет ему навредить?
В итоге, Малфас опустил кончик клинка на землю и позволил мечу выпасть из его руки. Он прижал чёрные крылья к бокам и зашипел, от пронзительной боли.
Настолько сильной, что он упал на колени и едва не обратился. Задыхаясь, Малфас попытался подняться, но не смог.
Женщина опустилась на колени рядом с ним. С самым нежным выражением лица, которое ему доводилось видеть, нежно положила руку ему на щеку. Впервые за его долгую жизнь, кто-то так прикасался к нему.
С желанием успокоить, а не причинить боль.
На минуту у него перехватило дыхание, охваченный неведомые чувства. Более того, кожа незнакомки пахла лепестками роз и мёдом. Восхитительный аромат, пробудивший в душе неистовый голод.
Не жажду крови и желания разорвать её в клочья.
Нечто иное. Малфас не знал, как называется то чего он столь страстно желает.
― У вас лихорадка. ― Она провела рукой по его волосам.
В голове не укладывалось, что она не отшатнулась от неестественного кроваво-красного оттенка кожи. Или длинных оранжевых волос. Вместо этого обхватила ладошкой его щеку и, не дрогнув, посмотрела заглянула в жёлтые демонические глаза, вытирая чёрную кровь с щеки и губ.
― Сможете подняться? ― мягко спросила она.
Малфас кивнул, не совсем уверенный, что сможет.
К его полному потрясению, она помогла ему подняться на ноги. А когда нежные пальцы коснулись чёрных крыльев, поддерживая, её доброта окончательно покорила его.
― За тем холмом есть пещера, где я в детстве гуляла. ― Она кивком указала ему направление. ― Туда никто никогда не ходит. Деревенские верят, что там водятся привидения. Там вы сможете отдохнуть в безопасности, а я смогу обработать раны и принести вам еды.
― Я до сих пор не понимаю, почему ты хочешь мне помочь.
― Потому что вы нуждаетесь в помощи.
В её устах это прозвучало так просто. Словно его вопрос был глупым.
Но он знал, что люди не помогают другим. Только охотятся.
Поражённый ею, он покачал головой.
― Ты меня не боишься?
― До ужаса.
Всё верно. Так и должно быть. Он сильнее во стократ хрупкого человеческого тела. Ему ничего не стоило разорвать её на куски. С помощью крови и костного мозга восстановить свои силы и залечить раны. Он разрывал на части мужчин вдвое крупнее её. Обученных воинов.
И все же она стояла здесь… безоружная. Беззащитная. Облачённая не в броню, а светло-жёлтое льняное платье, настолько тонкое, что он мог видеть очертания женского тела всякий раз, когда солнце проходило сквозь него.Без единого украшения, которым она могла его поцарапать.
Ничего.
Даже ногти коротко подстрижены. Безобидная, как маленькая мышка.
Демон в нём жаждал отведать её крови, дабы убедится, что она такая сладкая как пахнет. И эта же часть души ненавидела её за то, что та осмелилась предстать перед ним вот так: с невинным доверием, которое красноречиво доказывало её уверенность, что он не причинит ей вреда.
Словно бросала ему вызов. Накинься, докажи насколько безжалостен и безразличен. Демон до кончиков волос. Тот, кем поклялся себе быть всегда. Бесчувственным.
Безразличный к миру и всей его боли.
Она его враг. Существо, которое так стремился защитить его отец. Малфас поклялся мечом и армией уничтожить каждого представителя этой жалкой расы. Видеть, как их стирают с лица Земли, точно инфекционную болезнь, которой они и были.
Человечество…
Само слово отдавалось горечью на языке.
И все же, когда он окинул её взглядом и ощутил тепло ладони на своей коже…
Ненависти не было. Лишь желание утешить и прогнать испуганный огонёк с небесно-голубых глаз.
― Я не причиню тебе вреда, малышка. ― Малфас не знал кого больше ошеломили, сорвавшиеся с его губ слова.
Впервые ужас исчез из светлых глаз. Взгляд смягчился, став лучистым. Обняв его за талию, она осторожно повела его к своей пещере.
― Все демоны такие же огромные, как вы?
Малфас фыркнул на столь уместный вопрос.
― Зависит от вида. Некоторые достаточно малы, чтобы поместиться в твоей ладони. ― Он со свистом втянул воздух, когда споткнулся о скрытый куст ежевики. Новая волна мучительной боли пронзила тело.
Она не вздрогнула, когда он навалился на неё больше, чем намеревался.
Поражённый ею, он ослабил хватку на девичьем плече, никоим образом не желая причинять ей боль.
― Все ли женщины такие храбрые, как ты?
На её губах заиграла улыбка, зрелище оказалось поистине захватывающие.
― Зависит от вида.
Он выразительно приподнял бровь, услышав столь легкомысленный, дразнящий тон.
― Ну ты и дерзкая нахалка!
― Отец тоже так говорит. Я всегда виноват в том, что не знаю своего места. Но а кто как не я его знает, верно? И кто лучше определит его? Потому что я не буду ограничена чьими-либо ожиданиями. Моя жизнь, такая, какая она есть. И пока она не закончится, я её проживу по своим правилам, и ничьим больше.
Она завела его в тёмную пещеру, зрение мгновенно приспособилось к мраку.
Поражённый её силой духа и отсутствием страха к темноте, которую он называл домом, Малфас сел на землю, а она отошла в угол и открыла маленькую трутницу². Если бы он точно не знал, то подумал бы, что в ней течёт демоническая кровь. Она двигалась в темноте, словно отлично видела.
Но это лишь доказывало, что ей здесь всё знакомо. Она чиркнула кремнёвым камнем и зажгла маленькую сальную свечу. А потом подняла высоко и зажгла несколько факелов на стенах пещеры, затем поместила свечку в небольшое самодельное бра, которое явно сама смастерила.
И как только смогла разглядеть всё вернулась и опустилась на колени рядом с ним. Когда она потянулась к его животу, Малфас поймал нежную руку когтистыми пальцами.
― Что ты делаешь?
Она взирала на него с недоумением.
― Собиралась осмотреть рану. Вы же не думаете, что я могу причинить вам вред?
Нет, но доверие давалось ему нелегко. За долгую жизнь, не было никого, кто не стремился бы причинить ему всевозможную боль.
Собственные родители возглавляли этот список.
«Так почему я должен давать ей хоть малейший шанс причинить мне вред?»
― Я не наврежу вам. Обещаю.
Эти слова позабавили его. Похоже на разговор комара со львом. Как будто она могла что-то сделать...
С большой неохотой он ослабил хватку и сдался на её милость. Как и обещал, она не вредила. Вместо этого тщательно осмотрела и перевязала рану, оторванным от подола сорочки лоскутом.
Этот самоотверженный поступок поразил его вдвойне. Во-первых, она порвала собственное платье ради него. И во-вторых, прикасалась легче пёрышка, что обожгло до глубины его гнилой души.
Закончив, она откинулась на назад и улыбнулась ему.
― Лежите спокойно и отдыхайте. Я принесу вам что-нибудь поесть и попить.
― Спасибо.
― Не за что...
Судя с интонации она что-то от него хотела, но не ясно что.
Через секунду она рассмеялась.
― Как вас зовут?
― Малфас.
― Малфас? ― повторила она с отвращением. ― Это имя вам не подходит.
― Думаешь?
― Вы слишком красив для Малфаса. ― Заявила она скорчив гримасу.
От изумления у Малфаса приоткрылся рот. С первой секунды их встречи он был в демонической ипостаси. Единственное, что он усвоил в начале своей жизни, что людям ненавистен вид его оранжевой кожи. Весь его облик отвратителен людям.
И все же это, казалось, совсем не беспокоит её.
Даже тёмная кровь или длинные когти, которые предназначены кромсать человеческую плоть, не волновали её. Она вела себя так, словно он нормальный, как дневной свет.
И это смягчило закалённое сердце воина так, как ничто никогда раньше.
― Тогда какое имя ты бы придумал для меня, малышка?
Она поджала губы в очаровательной гримасе, обдумывая вопрос. Затем, к его полному ужасу, протянула руку и нежно откинула с лица рыжие волосы, а потом обхватила щеку ладонью и стала изучать черты лица.
― Калеб.
Малфас потерял дар речи от того, что она инстинктивно выбрала имя, настолько близкое к призывному, которое могло поработить его... словно каким-то образом почувствовала это.
Но более того...
― Калеб? ― Он вздрогнул. ― А не слишком ли оно доброе для меня?
Она положила руку ему на грудь.
― Я чувствую ваше истинное сердце. Преданное. И судя по ранам и шрамам бесстрашное. Поэтому я буду называть вас Калеб, верный, бесстрашный воин, который изо всех сил защищает то, во что верит. Вот что я вижу, когда смотрю на вас. Не демона. Мужественного благородного воина. Подозреваю, однажды вы тоже увидите его в зеркале в собственном отражении.
Несколькими словами ей удалось разрушить ледяной барьер, сковывающий сердце в клетке с того момента, как его бросили в этом суровом мире без друзей и семьи.
― Могу заверить тебя, что никогда не посмотрю в зеркало и не увижу там мужчину. По крайней мере, я не закричу, а убью.
Она рассмеялась.
― Вы поняли о чём я. Теперь позволь я позабочусь о вашем мече, пока его не нашли, иа потом не кинулись на ваши поиски. После этого я займусь припасами, пока вы не поправишься настолько, чтобы вернуться в свою армию.
У него перехватило дыхание, от осознания, что он совершенно забыл о своём оружии.
«Какого черта?»
Он никогда в жизни не отбрасывал меч. Никто никогда не разоружал его.
До сих пор.
Она полностью отвлекла его. И он отбросил меч без раздумий. Какой магией владела эта женщина, что так легко, что смогла заманить в ловушку самого смертоносного командира демонов во всей армии Мавромино?
Вот уже несколько недель его преследовали их самые опасные силы. Даже раненый, он уложил бы их лучших солдат с минимальными усилиями.
И она одной лишь своей улыбкой, заставила его отложил меч.
«Я идиот».
Не сказав больше ни слова, она направилась к выходу.
― Погоди!
― Что-то не так? ― спросила она нахмурив красивые бровки.
― Я не знаю твоего имени, девочка.
Лучистая улыбка развеяла хмурый взгляд.
― Лиллиана.
Имя столь же замечательное, как она сама.
Представившись, Лиллиана растворилась в дневном свете.
Малфас лежал там в полном шоке.
«Это самый странный день в моей жизни. Я кому-то доверился. Нет, доверялся человеку».
«Ты окончательно лишился рассудка?»
«Почему я должен ей верить? Наверняка, она побежала рассказать односельчанам, где прячется демон».
В этом есть смысл. Она пошла за его мечом, потому что тот выкован богами. Оружие смертных ему нипочём. Для его убийства необходима божественная сталь или магия.
«Ты дурак! Вероятно, она прямо сейчас ведёт их к тебе. Вооружившись твоим мечом. Вставай!»
Без сомнений она шпионка. Ни один человек не смог бы вынести такого, как он. Всё это ложью. Такой доброты не существует.
Голова закружилась, когда он встал. Пещера накренилась.
Шатаясь, Малфас направился к выходу.
И там узрел самую странную в жизни картину.
Лиллиана возвращалась к нему с его оружием в одной руке и корзинкой с едой в другой.
Одна.
За ней никто не шел. Никого рядом. Малфас не ощущал ничего, кроме её присутствия.
«Неужели это происходит на самом деле? Это казалось невозможным, и все же…»
Она приближалась.
Не желая, чтобы Лиллиана узнала о его подозрениях, Малфас вернулся туда, где она его оставила, и снова сел на землю, готовый кинутся в атаку, если понадобится.
Она зашла запыхавшаяся, с раскрасневшимся лицом.
― Как вы носите эту штуковину?
― Что?
― Я про ваш меч. Он весит как лошадь. ― Без раздумий она протянула ему рукоять меча. ― Неудивительно, что вы столь мускулистый. Нужно быть великаном, чтобы использовать его в бою.
Он промолчал, поскольку благоговел перед её невинностью. Она могла убить его. Или призвать других на помочь.
Вместо этого достала ему одежду, еду и питье из своей корзины, затем принялась перевязывать рану, пока он медленно пытался одеться.


1. Литания — (лат. litania от греческого греч. λιτή, означающее «молитва» или «просьба») в христианстве молитва в форме распева, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.

2. Трутница — (англ. tinder box) коробочка или сумочка для трута, где хранили предметы для добывания огня.

Ожидая, пока Калеб закончит натягивать одежду, Лиллиана прикусила губу, увидев ужасную рваную рану, которую он словно не замечал. Даже представить страшно, как сильно она жжёт. Но он молчал. И вёл себя так словно вообще не ранен.
Малфас. Она знала это имя. Одним из генералов, сражающийся против них.
Неудивительно, что его боялись. Невероятно огромный и наводящий ужас. Но всё не так однозначно. Фигура у него божественно красива. Конечно, облик необычен. Ещё…
Он по-своему красив.
«Он демон!»
Отец изобьёт её до полусмерти, если когда-нибудь узнает, что она помогла одному из его сородичей. А старейшина деревни без колебаний убьёт её за такой проступок.
«Так почему ты рискуешь своей жизнью ради того, кто тратит своё время на убийство людей?»
На самом деле она не знала причин, кроме той, что её этому учили. Помогай тем, кто в этом нуждается. Голодного, ты должен накормить. А раненного вылечить.
«Ты же знаешь, что речь никогда не шла о демонах?»
Верно, но он не похож на безмозглую разъярённую тварь. Он вполне разумный.
Похож на человека.
Она взглянула в эти жуткие глаза, которые так пристально наблюдали за ней.
― Это больно?
― Что?
― Ваши глаза. Они...
― Что?
Лиллиана пожалела, что вообще открыла рот. Но теперь, придётся закончить мысль.
― Кажется, вы видите больше, чем я.
У него вырвался горький смешок.
― Неправда.
― Почему же?
― Я бы увидел только врага и убил его на месте. ― Он потёр сделанную ею повязку. ― И никогда не оказал бы помощь.
― Мне стоит бояться?
Нежность испарилась из необычных глаз.
― Да. Следует. Я очень опасное чудовище.
― А я нет, Калеб. И верю вы сдержите слово и не причините мне боль.
Он скривился
― Ужасное имя.
― Имя красивое, как и вы. На самом деле, оно моё любимое. ― Откинувшись назад, она сморщила нос. ― А у вас есть любимое имя?
― Лиллиана. ― Едва слышный шёпот потряс её, и судя по ошеломлённому выражению лица, Калеб разделял эти чувства.
Прочистив горло, он перевёл взгляд на своё оружие.
― Могу я попросить ещё об одном одолжении?
― Конечно.
― Не могла бы ты передать мне мой меч?
Это совсем не страшно.
«Неужели я так сильно его разозлила?»
― Могу узнать зачем?
― Нужно его почистить.
― О... ― Лиллиана заколебалась, наконец, осознав, сколько крови на нём. ― Это была великая битва? ― Или он забрал жизни многих невинных? Дрожь страха и трепета пробежала по телу.
«Неужели я помогла кому-то, кому не следовало помогать?»
Калеб протяжно выдохнул.
― Это была ужасная битва.
― Как вы выжил в ней?
Фыркнув, он показал на пропитанную кровью повязку.
― Я ещё этого не сделал.
Она подтащила к нему тяжёлый меч.
― Не думаю, что ваша раны смертельные.
Лёгкая улыбка изогнула красивые губы.
― Я боюсь не смертельных ран, мышонок. Меня прикончат бессмертные. ― Он взял меч из её рук и воспользовавшись куском повязки протёр лезвие.
― С кем вы сражались?
― Не с люди. Успокойся. Обычно я не обращаю внимания на тебе подобных. У меня есть добыча получше, которую я предпочитаю убивать... тех, кто может дать достойно отпор.
Лиллиана не знала успокоили ли её его слова или усугубили ситуацию.
― Хотите сказать, что не убиваете людей?
Он перестал натирать лезвие и впился в неё пристальным взглядом.
― Я убиваю всё, что встаёт на моём пути. И точно тех, кто пытается меня убить.
― Тогда внемлю предупреждению. И не буду стоять у вас на пути.
Малфас опустил меч.
― Я не собирался тебе угрожать.
― Но это прозвучало, как угроза.
― Тогда прости. Я мало времени трачу на праздную болтовню.
― Ах. Понятно.
Калеб хмуро посмотрел на неё.
― О чём ты?
― Вы как мой отец. Слишком заняты, раздавая приказы и высказывая мнения, чтобы беспокоиться о том, что думают... или чувствуют другие.
Уголок его рта дёрнулся, но он сдержал улыбку.
― Чего ты боишься?
― Моего лорда демона. Вы наводите ужас.
― Ты твердишь об этом. И все же кажется, не испытываешь страха.
― Вынуждена не согласиться.
Он покачал головой.
― По-моему, люди испытывая ужас убегают с криками. А не встречаются со страхом лицом к лицу.
― Не могу говорить за других, но отец учил меня, не бегать. Если кинутся на утёк, с большой вероятностью, тебя загонят в угол и сожрут. Поэтому нужно быть сильным и противостоять опасности. Лучше умереть, на дрожащих ногах, чем кричать, лежа на животе.
Малфас задумался над этой мудростью. Он никогда не встречал людей подобных ей. Может, она и не была воином, но в ней было больше мужества, чем в ком-либо, с кем он когда-либо сражался.
Действительно, легко противостоять врагам, когда вооружены и обучены. Совсем другое дело ― идти безоружным навстречу с чему-то, кто ты знаешь, может выпотрошить тебя на месте. Лиллиана по-настоящему бесстрашной.
― Похоже твой отец очень интересная личность.
― Он тоже так думает. ― Когда слова сорвались с губ, она прижала ладошку ко рту и широко распахнула глаза.
― Что случилось?
― Я не хотела этого говорить. Мой отец хороший человек. Мудрый и добрый. С моей стороны неправильно так пренебрежительно отзываться о нём.
Малфас рассмеялся, поражённый этим звуком. Честно говоря, он не мог вспомнить, когда в последний смеялся. Слишком много лет, чтобы сосчитать.
Его смех, казалось, смутил её.
― Поверьте мне, леди, это не пренебрежение. Там, откуда я родом, твои слова сочли бы комплиментом.
― Тогда мне жаль
― За что?
― Должно быть, ужасно жить в месте, где оскорбления превращаются в комплименты.
Странно, он никогда раньше об этом не задумывался. Просто так было. И он воспринимал это как норму.
― Это не ужасно, когда иного ты не знаешь.
К его полному шоку, она нежно положила ладонь на его когтистую лапу.
― Хотелось бы мне, ради вашего же блага, чтобы вы познали лучшую жизнь. ― Нежно сжав его пальцы, и отступив, отошла от него.
Малфас хотел разозлиться. Обычно такие высказывания бесили его. Но ему не хотелось вселять в неё ужас, и это само по себе весьма странно. Он всегда упивался своей способностью доводить окружающих до слез или мочеиспускания.
Наблюдать, как окружающие дрожат от страха пред его гневом.
Но проделывать такое с Лиллианой желанья не возникало. Вместо этого хотелось услышать её смех. Видеть, как в небесно-голубых омутах искрятся огоньки веселья.
«Что со мной происходит?»
Очевидно, его очень сильно ударили по голове. Или он пьян в стельку. Другого объяснений нет.
Да, вот это близко к правде. Так намного приятнее, чем думать, будто она смягчила его. Считать будто с его чёрным сердцем что-то не так.
Он наблюдал, как она направилась к выходу.
― Ты уходишь?
Поколебавшись, она собрала корзину.
― Я должна. Если меня не будет слишком долго, отец отправится на поиски, а поскольку он помнит про это место, то может решить осмотреть нашу пещеру. Но я могу вернуться завтра с едой и лекарствами.
― Было бы здорово. Спасибо. ― Он сказал это, хотя так не считал. Если честно ему не хотелось, чтобы она уходила.
Когда-либо.
И если бы не сломанное крыло, он бы утащил Лиллиану и её отец не смог бы ничего сделать. С другой стороны, вероятно, это напугало бы её, и она не желала бы находится с ним рядом. Или заботится и проявлять доброту.
А если бы Лиллиана была демоницей, то разорвала бы его в клочья за такие мысли. Невольно он потёр шрам над сердцем, оставленный Лизой во время одной из их самых горячих встреч. Боль и удовольствие ― синонимы для демонов.
«Так ли это должно быть?»
Малфас никогда раньше не задавался этим вопросом. Просто воспринимал боль как неотъемлемое право. Несмотря на то, что его отец был первородным богом, к нему никогда не проявляли сочувствия. Мать обманом понесла от отца. Такого предательства первородный бог ни смог простить, и выместил злобу на Малфасе, как будто сын приложил руку к собственному зачатию.
А мамаша демоница обижалась на него, за схожисть с отцом. Опять же, как будто он виноват в том, что папочка не стремился в ловушку демоницы, которая хотела использовать воспользоваться силой и влиянием Джейдена.
Это единственное, в чем Малфас не винил отца. Он понимал, почему тот не желает, чтобы его контролировали и использовали те, кого Джейден люто ненавидел.
А винил он отца за суровую жестокость в отношении сына. Малфас не просил, о своём зачатии, и тем более о рождении. Откровенно говоря, лучше бы Джейден поджарил его, когда мамаша притащила Малфаса на знакомство с отцом.
Вместо этого весь мир потратил остаток его жизни, заставляя расплачиваться за ошибку родителей.
За исключением Лиллианы. Она ничего не знала о его происхождении. Или истинных склонностях. Для неё он тот кто нуждается в помощи. Раненый зверь, о котором нужно заботиться. Всё это вгоняло его в ступор.
Но, как и отец, он не желал, чтобы им пользовались или приручали. Никто.
Этой ночью он отдохнёт. А завтра уйдёт до её возвращения. Обратно в в войско.
На войну.

― Куда ты собралась?
Лиллиана замерла, услышав строгий голос отца, вернее требование завуалированное под вопрос. Закусив губу, она быстро накрыла содержимое корзинки тканью и повернулась к нему лицом.
― За травами. Тебе что-нибудь нужно?
― Лучше остаться дома. Я слышал поблизости видели демона. Его ищут, но пока безрезультатно.
― Когда?
― Вчера.
Она сморщила нос.
― Уверена, к этому времени демон давно скрылся. Зачем ему оставаться?
― Твоя правда. Но говорят, тварь ранена.
― Тем более, его и след простыл.
Отец задумчиво почесал седую бороду.
― Возможно, ты права.
― Тогда бояться нечего. Я скоро вернусь.
― Боюсь, однажды я пожалею, что так потакал тебе, ― прорычал он в ответ.
― Ты постоянно об этом твердишь.
― Дерзкое дитя! Иди. Собери травы, но если не вернёшься через час, я лично приведу тебя обратно.
Она насмешливо отсалютовала ему.
― Слушаюсь, сэр. Я туда и обратно.
Поправив корзинку она быстро выбежала из домика, прежде чем отец понял, что руки у неё не пустые. И все же она продолжала оглядываться через плечо, опасаясь, что за ней следят или заметят.
Если местные продолжают искать демона, то легко могли наткнуться на пещеру. Это не сулит ничего хорошего ни для кого из них. Хотя ей хотелось верить, что Калеб не причинит им вреда, глупышкой она не была. Но ей так не хотелось увидеть кровь знакомых на его мече.
Поэтому, она осторожно направилась к пещере.
Войдя внутрь огляделась. По какой-то причине Калеб не развёл огонь.
«Может он не знает как? А может не нуждается в нём?»
― Калеб?
Никто не ответил. Обеспокоенная, Лиллиана направилась вперёд, ожидая пока глаза привыкнут. И увидела его на земле с распростёртыми крыльями.
Дыхание перехватило. Испуганная, она бросилась к нему. Он горел в лихорадке.
― Калеб? ― позвала она снова.
И снова тишина в ответ.
Лиллиана винила себя за то, что оставила его. Но он казался таким невероятно сильным. Непобедимым.
«Как можно помочь демону с лихорадкой? Без понятия. Может так же как людям?
В таком случае она точно знала с чего начать. Схватив корзинку, Лиллиана вытащила припасы и с помощью холодной водой попыталась снять жар.
К счастью, направляясь сюда она нарвала немного трав… на случай, если отец решит проверит.
Чеснок. Шалфей... розмарин. Они могут помочь. Смешав ингредиенты, она быстро сделала припарку для гноящейся раны. Желудок скрутило. Всё стало намного хуже чем вчера. Судя по ужасным рваным краям, нанёсший удар стремился убить Калеба.
Сама по себе, глупая мысль. Конечно, они хотели убить его. Это была битва. Даже мысль об этом опечалила её. Лиллиане не нравилась война, и эта битва между богами, демонами и людьми продолжалась слишком долго. Задолго до её рождения.
«Почему бы им не успокоиться? Отец считал такие мысли глупыми. Возможно, так оно и есть. Но реально мир такой большой. Наверняка, в нём хватит для всех места, верно?»
Для неё происходящее казалось бессмысленным.
Осторожно она обработала ужасную рану.
Зашипев, Калеб попытался отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
― Тсс, Калеб. Это всего лишь я, ― она коснулась упругой кожи его живота.
Он проснулся с проклятием на губах. На секунду глаза и тело стали человеческими, а потом вернулись к жутким змеиным демоническим глазам и пылающей красной коже.
― Лиллиана?
― Да.
Нахмурившись, он потёр лоб.
― Что случилось?
― У тебя жар. Мне кажется, ты, потеряла сознание. ― Она потянулась к своей корзинке и достала хлеб, мясо и сыр. ― Я принесла тебе еду и питьё.
Малфас хотел ненавидеть её за доброту, но, честно говоря, испытывал благодарность. Очень давно ему не наносили столь серьёзных ранений. И ещё дольше он терял сознание.
Если бы она не спрятала его…
Скорее всего, его бы нашли. Если не людьми, то те, кто желал его смерти.
Хрупкая, крошечная смертная спасла ему жизнь… в это тяжело поверить.
«Тебе нужно бежать от сюда», ― шипел демон.
Он не мог. Особенно, когда светлые очи блестели в полумраке и смотрели на него так, словно он…
Обычный мужчина.
На самом деле, ему стоило оскорбиться до глубины души. И, возможно, он бы так и поступил, если бы не сильная лихорадка. Как бы то ни было…
Малфас снова хотел ощутить на своей коже её прикосновения.
«Да, у меня точно жар».
Нужно полностью лишиться рассудка, чтобы желать чего-то подобного. Что ему действительно нужно, так это вернуться к своей жизни. В тускло освещённое царство, которое он называл домом, и сражаться в войне, где одерживал победу.
Это единственное, что он знал. И понимал.
― Тебе следует выпить немного воды.
Малфас замер, услышав нежный голос.
― Что?
― Вода поможет справиться с лихорадкой. ― Она протянула ему маленький бурдюк.
― Спасибо.
Она мило улыбнулась.
― Вынуждена сообщить, что тебя ищут какие-то люди. Отец так сказал.
Малфас вмиг подобрался.
― Рыщут в округе?
― Да. Но я не видел их по дороге сюда. Думаю, они где-то в другом месте, но тебе стоит проявить осторожность.
Малфас почувствовал, как дёрнулось повреждённое крыло. Он не мог улететь домой с таким крылом — по крайней мере в этом облике. Воспользовавшись силой он обернулся в ворона.
Лиллиана ахнула.
Не обращая на неё внимание, он попытался размять раненое крыло. В этом облике оно оказалось таким же бесполезным, как в демоническом.
«Проклятье!»
Расстроенный и злой, он вернулся обратно в излюбленный облик. Он даже не мог куда-то переместиться.
― Как ты это делаешь?
Он моргнул услышав благоговение в её вопросе.
― Что именно?
― Переходить из одного облика в другой?
Малфас пожал плечами.
― Почему ты не можешь?
― Это невозможно для людей. Хотел бы я обладать такой способностью.
Малфас опустил взгляд на когтистые пальцы.
― Это не так поразительно. ― А потом заглянул в её широко раскрытыми глазами и признался в правде, которую никогда никому не говорил. ― На самом деле не тот ни иной, не являются моим истинным обликом.
У неё глаза на лоб полезли.
― Что?
Он провёл языком по клыкам. За столетия он настолько привык к ним, что временами забывал, что он родился иным. Истинный облик который он примет мгновенно, если не захочет оставаться в теле демона.
Ему потребовались годы, чтобы научиться оставаться в теле даэва, особенно во сне.
Теперь это стало его второй натурой.
Но после смерти он тут же вернулся в дарованный при рождении облик. Тот, который он никогда никому не показывал.
И ненавидел.
«Так почему же я сейчас в него обернулся?»
― Калеб!.. ― Лиллиана затаила дыхание, наблюдая, как кожа из кроваво-красной становится красивого рыжевато-коричневого оттенка. Жёлтые глаза стали тёмно-карими, а волосы чернее ночи. Никогда она ещё не встречала красивее мужчину.
К её полному шоку, он застенчиво улыбнулся.
― Вот как я выгляжу на самом деле.
Затаив дыхание, Лиллиана медленно протянула руку, касаясь пальцами покрытой щетиной щеки.
― Зачем ты скрываешь такую красоту?
― Я похож на отца, которого ненавижу, каждой частичкой своего гнилого сердца.
― Не следует позволять ему красть какую-либо частичку тебя. Если ты так его ненавидишь, то не трать время на мысли о нём или о его внешности. В противном случае, он с лёгкостью завладеет тобой. Не позволяй ему забрать часть твоей души.
― Хм... ― Малфас никогда не думал об этом в таком ключе. Особенно учитывая, что всегда ненавидел папашу. Он не считал это одержимостью, а воспринимал как должное.
Но Лиллиана права. Действительно, отец косвенным образом господствовал над какой-то сферой его жизни и влиял на поведение.
«К черту Джейдена».
С улыбкой Лиллиана наклонилась вперёд.
― Я бы никогда не стала скрывать такую красоту. Ты потрясающий.
― Достаточно потрясающая для поцелуя? ― подразнил он легкомысленно.
Она восприняла это не в шутку. Наморщив носик, Лиллиана склонилась и невинно прижалась губами к его губам.
Малфас улыбнулся тому. Наверно это был самым целомудренным поцелуем в его жизни. На вкус девушка оказалась тёплой и сладкой. Всё, в чём ему отказывали по жизни.
То чего он так безумно хотел. Малфас углубил поцелуй, удивляясь тому, что не напугал её. Поражённый тем, как она отзывалась и искренни радовалась его прикосновениям.
«Как такое возможно?»
Он воплощение зла. Не обращал внимания ни на кого и ни на что. Он без зазрения совести ковырял в зубах костями людей вдвое крупнее её.
«Ты ненавидишь их».
Но в душе не было ненависти к этой женщине. Несмотря на свою миниатюрность, она его сломила.
«Тебе нужно оттолкнуть её».
Как он мог? Если отчаянно хотел почувствовать её рядом с собой. А потом произошло самое невероятное.
Его бок зажил. Задыхаясь, Малфас почувствовал, как крылья вырвались из спины. И так же как бок, крыло исцелилось. Боли не было. Даже пёрышко не взъерошилось.
«Нет… это невозможно. Конечно, обычно у меня регенерация быстрее, чем у людей, но не настолько… Как? Бессмыслица какая-то. Я не умею исцелять. Такие как я могут лишь разрушать. Сеять хаос»
«А твой папаша может исцелять».
Верно. Как бог света, Джейден обладал силами созидания и исцеления. Малфас думал, что не способен на это. До сих пор.
― Что ты со мной сделала?
Она невинно заморгала.
― О чём ты?
Малфас снял повязку, оголяя кожу на которой не осталось даже шрама.
― Я исцелён.
Её рот от изумления очаровательно приоткрылся. Лиллиана провела нежно пальчиками по его животу.
― Это чудо.
Это было за пределами его понимания.
― Ты владеешь какими-нибудь способностями?
Вопрос её явно потряс.
― Нет. Почему ты спрашиваешь?
Не желая показывать, какую власть она над ним имеет, Малфас откашлялся.
― Люди, которые за мной охотились… среди них был колдун.
― Орус.
― Ты с ним знакома?
― До меня доходили слухи о нём. Среди людей он слывёт свирепым воином. Его все боятся.
Малфас едва сдержал фырканье.
― Я лишь хотел спросить, владеешь ли ты такими способностями.
― Единственное, что я могу ― раздражать отца. ― Внезапно она занервничала. ― И, кстати, мне лучше отправиться домой, пока он не начал меня искать.
Всё внутри протестовало против её ухода. Особенно когда она тихо сказала:
― Полагаю, ты сейчас тоже уйдёшь, верно?
Логично. У него нет причин оставаться. Но внутри всё разрывалась от непонятной для него боли. Сама мысль об уходе реально изводила и ранила.
И судя по грусти в небесно-голубых очах, Лиллиана разделяла его чувства.
― Уверен, тебя порадует мой уходу.
Лиллиана покачала головой,, а в глазах застыли слёзы.
― Думаю, я буду скучать по тебе, Калеб. Мне бы хотелось, чтобы ты остался.
По идеи, её слова должны были взбесить его. И вызвать поток проклятий. Вместо этого он убрал с её щеки светлую прядку волос.
― Что, если бы я так и поступил?
У неё расширились глаза, а потом лицо просияло.
― Правда? А ты можешь?
«Ты дурак. Даже не думай об этом!» ― Малфас всегда ненавидел этот внутренний голос, который постоянно придирался к нему и ругал.
На этот раз демон нашёптывал правильные вещи. В его голове не должны зарождаться такие чуждые мысли. Ему нужно командовать армией. Сражаться в войне.
А он смотрел на стоящую перед ним женщину испытывая гамму странных чувств.
«Всегда будут сражения и война».
Правда, которую нельзя отрицать. Борьба и сражения заложены в природе богов. Не говоря уже про людей. Демоны жили ради конфликтов. Звериная сущность.
«Но как часто нежная женщина смотрела на меня вот так? Да гори оно всё огнём! Если мне суждено умереть, лучше я буду рядом с Лиллианой, чем сражаться за дело в которое не верю и на что мне плевать».
Поднявшись, он наколдовал себе одеяние преследовавших его смертных и протянул ей руку.
― Могу ли я проводить тебя домой?
Лилиана вложила свою ладошку в его ладонь. Калеб помог ей подняться.
― Конечно, можешь, добрый сэр. ― Она украдкой глянула на его меч. ― Но твоё оружие может вызвать много вопросов, на которые мы не сможем ответить.
Малфас с помощью телекинеза поднял клинок и пристегнул к спине.
― Куда он делся?
Малфас ухмыльнулся.
― Он по-прежнему здесь. Спрятан у всех на виду.
Лиллиана смотрела на него во все глаза.
― Что? ― спросил он, заинтересовавшись выражением её лица.
― Ты… Мне просто до сих пор не верится насколько потрясающий твой истинный облик. Я не отрицаю твоей красоты в демоническом обличие, но так… ты невероятен.
Возможно, но на самом деле для него, это она поистине невероятна.
«Я полный идиот».
И, как послушный щенок, он последовал за ней домой, чтобы встретится с отцом, которого она так боялась. Старый и седой с пронзительно голубыми глазами. Хотя старик мог напугать смертного, Малфас едва сдержал смех. Мужчина не понимал к кому обращается.
Точнее, на кого посмел открыть рот.
Её отец презрительно усмехнулся Малфасу, хотя тот был на целую голову выше него.
― Где ты умудрилась подобрать бездомного, Лилли?
― Я справлял нужду у дерева, когда она проходила мимо меня.
Седовласая бровь вопросительно изогнулась.
― Что простите?
Лиллиана покачала головой.
― Калеб дразнит тебя, папа. Он обычно делает так при незнакомцах.
― Ну, ему здесь не рады. Иди охмуряй чужую дочь.
Лиллиана устало вздохнула.
― Ты говорил, что тебе нужна помощь с сараем. Разве он не может работать за еду и кров?
Старик скривился так словно у него проблемы с кишечником. Наконец, он почесал бороду.
― Разбираешься в строительстве?
Не совсем. У него лучше получалось поджигать здания.
― Справлюсь.
― Тогда можешь спать в сарае. Это станет дополнительным стимулом побыстрее починить крышу. ― Он повернулся и взглянул на дочь. ― А ты будешь заниматься домашними делами, а не околачиваться рядом, пока он здесь.
Красивый румянец окрасил девичьи щеки.
― Да, папа.
Прочистив горло, отец отвёл дочь в дом, а потом показал Малфасу сарай.
― Можешь постелить себе на соломе.
― Спасибо, сэр.
Когда Малфас хотел отойти, Офелес остановил его.
― Послушай, я не дурак. Моя дочь не божественно красива, но она невинна, и я не позволю таким, как ты, забавляться с ней. Ты меня понял?
Эти слова разбудили демона в нём. Ему потребовалось вся сила воли, чтобы не зарубить человека на месте. Единственное, что удерживало его от расправы над стариком ― нежелание расстраивать Лиллиану, которая искренне любит отца.
― Ты сильно заблуждаешься на счёт своей дочери. Она самая красивая на свете женщина. И я никогда не сделаю ничего, что сможет опорочить её репутацию или навредить. За это не волнуйся. ― Малфас шагнул к нему. ― Но знай, и тебе я не позволю когда-либо унижать её. Всё верно, она невинна и у неё самое доброе в мире сердце.
Офелес держался храбро, но Малфас чувствовал страх, который тот отчаянно пытался скрыть.
― Откуда ты?
― Азмодеи.
― Никогда о ней не слышал.
― На юге. ― Крайнем, учитывая, что это царство ада, где солнцу не позволялось светить. К сожалению, именно там его бросила мать, когда поняла, что первородный бог не желает иметь ничего общего с сыном наполовину демоном.
― Что привело тебя сюда?
― Случайность. Я проходил мимо, пока не встретил Лиллиану.
Крылья носа Офелеса раздулись.
― Тогда, возможно, тебе следует продолжать свой путь.
― Папа! ― От панического крика Лиллианы у Малфаса учащенно забилось сердце
Он рванул мимо старика, посмотреть, в чём дело.
Лиллиана стояла во дворе, окружённая горсткой мужчин. Малфас замедлил шаг, увидев среди них колдуна. Высокий и стройный. Такого трудно не заметить.
Так же, как и то, что смертные посмели повысить на неё голос.
― Что ты видела, девочка?
― Где тварь?
― Что ты наделала?
― Ты одержимая?
― Ты разговаривала с демоном?
Среди какофонии криков было трудно разобрать отдельные вопросы. Лиллиана зажала уши руками, пытаясь отпрянуть от них.
Но ей не позволили. Всякий раз, когда она отступала на шаг, толпа приближалась к ней на два шага.
― Папа! ― Паника и страх в её голосе взбесили Малфаса.
«Как они смеют пугать её!»
С колотящимся сердцем Малфас двинулся на разъярённую толпу.
― Оставьте её в покое!
Мужчины развернулись намериваясь напасть, пока не узрели габариты противника: рост, мускулатуру. В глазах смертных безошибочно читались страх и настороженность, когда они отступили, расчищая путь между Малфасом и Лиллианой. Он подошёл к ней и заслонил собой от восьми мужчин.
Мгновенно ощутив её облегчение. Особенно, когда она положила дрожащую руку ему на спину.
― Спасибо, ― едва слышный шёпот достиг его ушей.
Малфас не ответил. Вместо этого окинул пристальным взглядом сборище смертных.
― Чего вы хотите?
Колдун выступил вперёд.
― Информации.
― О чём?
Старик справа от Оруса почесал подбородок.
― Мы видели её следы. Она направлялась в пещеру недалеко от того места, где ранее видели демона. Мы хотим знать, почему она была там и видела ли тварь, за которой мы охотимся.
Малфас заметил ужас на лице Офелеса. К счастью, тот стоял позади остальных и они не видели выражения его лица. Демоническая половина уговаривала сжечь их всех к чертям. Он не обязан им ничего объяснять, как и Лиллиана.
К сожалению, он остро ощущал её руку на своём бедре. Страх с которым она вцепилась в его плащ.
Подавив демонические порывы, Малфас с усмешкой посмотрел на них.
― Я был в пещере.
― Почему?
― Столкнулся с демоном. ― Нельзя назвать это ложью. Сефирии для его вида хуже демонов. Да и людям они тоже могли причинить немало вреда.
На самом деле, даже больше.
Мужчины преисполнились восторгом.
― Ты воин?
― Как выжил?
― Что случилось?
― Где демон?
И снова их голоса слились воедино. От Малфаса не ускользнул подозрительный блеск в глазах Оруса. Но за этим скрывалось и нечто иное. То, от чего волосы на затылке встали дыбом.
― Я полубог, и уничтожил вашего демона. За определённую цену. ― Опять же, не слова лжи. Пока он находился в этой облике, его демоническая половина подавлена.
Цена просто оказалась такой.…
Честно говоря, тяжело сказать. Но за всё всегда приходится платить. Хорошее. Плохое. Безразличие. Счастье и печаль. Всё это стоило дорого.
Орус посмотрел на него с явной насмешкой.
― Если ты полубог, то кто твой отец?
― Верлин. ― Так смертные называли Джейдена во время поклонений.
С толпы раздался подобострастный вздох.
― Правда? ― спросил старик.
― Да, и лгать на сей счёт, я бы не стал. Мы не совсем дружны с ним. И Верлин не милосерден к любому, кто лжёт о родственной связи с ним. ― Джейден, как известно, поджигал самозванцев. Вырывал глаза. Яички.
В хорошем настроении.
А в плохом…
Что ж, никто не хотел находиться рядом с его отцом в такие минуты. Даже породивший отца Источник. А сам Малфас никогда не горел желанием в любое время приближаться к папаше.
― Если ты полубог, докажи это.
Малфас посмотрел на Оруса, как на последнего идиота, когда-либо рождённого на свет. Только полный кретин осмелится задать такой вопрос. Никто с каплей божественной крови, не любил, когда ему бросают вызов, особенно мелкие людишки.
― И как по твоему я должен это доказать? Дождём? Огнём? Или... ― Он вытащил меч из-за спины и развеял полог невидемости.
Вся группа отступила в благоговейном страхе. Орус шагнул вперёд намереваясь осмотреть клинок. Пока Малфас не заставил лезвие пылать. Колдун в страхе отступить.
― Почему ты здесь? ― Орус взглянул на Лиллиану.
― Одно доброе дело заслуживает оплаты. ― Малфас оглянулся, улыбаясь девушке.
― И где тело демона?
Малфас иронично приподнял бровь. Подбросив на руке огненный шар, он кинул его в близлежащий лес.
― Уничтожено. ― Опять же, в основном он не кривил душой. Пока он не примет демонический облик. Следовательно, демона нет.
Малфас с ухмылкой взирал на людишек.
― Ещё глупые вопросы будут?
Покачав головами, толпа начала расходиться. Все, кроме Оруса.
― Спасибо, что помог нам, ― поблагодарил колдун и последовал за остальными.
Офелес медленно вышел вперёд. Его взгляд метался от дочери на Мальфаса.
― Полубог?
― Не совсем то, о чем я кичусь при первой встрече.
И всё же отец Лиллианы заметно побледнел.
― Почему ты здесь?
― Не знаю, ― честно ответил Малфас. ― Я должен вернуться домой, в своё царство, но мне здесь больше нравится. Я никогда не проводил много времени в мире людей.
Офелес фыркнул.
― Не сказал бы что здесь лучшее место.
Малфас взглянул подошедшую к нему Лиллиану.
― Не согласен.
― Забудь об этом! Я знаю, что вы, боги, спускаетесь сюда, дабы обрюхатить наших дочерей.
От сказанного у Лиллианы запыли щёки.
Малфас взял её за руку.
― Как я уже говорил ранее, старик, я никогда не опорочу репутацию твоей дочери и не наврежу ей.
«Как будто я смогу остановить тебя в любом случае».
Услышав мысли Офелеса, Мальфас приподнял бровь. По крайней мере, смертный достаточно мудр, чтобы осознавать правду.
― Каковы твои намерения в отношении моей дочери?
Малфас повернулся к Лиллиане лицом.
― Это полностью зависит от неё.

Лиллиана остановилась, полюбоваться, как Калеб спускается с крыши. Ей до сих пор не верилось, что он здесь. Больше двух месяцев её демон помогал им с отцом по хозяйству и с радостью ночевал в сарае.
Конечно, хозяйственная пристройка никогда не выглядело так шикарно. Отец не скрывал своих намерений, сделать пребывание Калеба там мотивацией для ремонта крыши, но демон превзошёл все ожидания. Сарай теперь был загляденье. Он даже пристроил себе спальню. Как не крути, а выглядело здорово.
И это Калеб сделал собственными руками. Ни разу не прибегал к своим способностям. А потом признался, что ему нравится этим заниматься.
Создавать, а не разрушать.
«Любой идиот или монстр может что-то разрушить. Нужна дальновидность, интеллект и талант, чтобы создавать что-то из воздуха». ― Лиллиана не могла забыть удовлетворение на красивом лице, когда он ей в это признался.
Калеб с улыбкой подошёл к ней.
― Я принесла тебе попить. ― Она протянула ему кружку с водой
― Спасибо.
Она взяла его руку в свои.
― Ты ободрал костяшки пальцев.
― Немного.
Немного, это не ничего и вероятно больно.
Лиллиана покачала головой всё больше поражаясь им.
― Не могу поверить, что ты реально делаешь это вручную. ― Его способности позволяли сделать это одним щелчком пальцев.
― Самому не верится. Но мне нравится работать. Творить приятно, а я никогда раньше ничего не создавал. ― Он странно посмотрел на неё. ― Кроме трупов.
― Калеб! ― Она одновременно любила и ненавидела, когда он так дразнил её. Нравилось, ощущать, что Калеб чувствует себя достаточно комфортно, чтобы высказываться открыто. Но ненавидела некоторые факты из его прошлого, которые он рассказывал. Нельзя отрицать факта, что он прошёл долгий путь.
И она глубоко полюбила его за это. Калеб уже не хотел разорвать в клочья любого обидчика. Но какими бы сильными не были её к нему чувства., Лиллиана знала рано или поздно её демон вернётся домой.
«Что же я тогда буду делать?»
Лиллиана не могла представить ни дня без его сарказма и шуток. Даже если те её раздражали, она с нетерпением их ждала.
А ещё он был хорошим слушателем. Никогда не осуждал и не заставлял чувствовать себя плохо из-за чего-либо. Какими бы нестандартными ни были мысли.
С очаровательной улыбкой он вернул ей кружку.
― Лучше я вернусь к работе, пока твой отец снова не обвинил меня в том, что я строю тебе глазки. ― Смеясь, она направилась обратно к их домику.
Малфас наблюдал, как Лиллиана зашла в дом. На самом деле ему хотелось отправится следом и проверить насколько надёжно её запер отец..
Только это навлечёт на них обоих неприятности. Всю прелесть, которой он ощутил, когда вернулся на крышу, где его ждал Офелес с кучей соломы.
― Ты не догадался принести мне воды, верно?
― Э-э...
Офелес рассмеялся.
― Забудь. Я просто подшучиваю над тобой. ― Он хлопнул Малфаса по спине. ― Я больше обеспокоен тем, что дочка забыла, что её отец жарится тут на солнце.
Когда это они успели настолько сблизиться, что старик прикасался к нему так по-дружески? Его должен пугать сей факт. Но, как ни странно, ему нравилось.
Малфас вернулся к работе. Но через несколько минут замер, осознав, что Офелес пристально смотрит на него.
― Что-то не так?
― Когда ты собираешься просить у меня руки моей дочери?
Малфас опешив, моргнул. Потом снова.
«Я правильно услышал, вопрос старика?»
― Прости, что?
― Я не дурак, парень. Иначе зачем кому-то из тебе подобных столько месяцев ошиваться здесь? Я знаю, на что ты способен. И могу только представить дворец, который ты называешь домом. Зачем тебе отказываться от палацев и остаться в моем сарае?
«На это сложно ответить».
― Я не живу во дворце. ― Честно говоря, его жилье было ненамного лучше сарая.
― Ты полубог.
― Чей отец ненавидит его.
― А что с матерью?
― Не знаю. Возможно мертва. Скорее надеюсь, на это. ― Малфас не знал, почему доверяет старику. Это так не похоже на него ― делиться сокровенным. С другой стороны, он привык говорить об этом Лил. Возможно, дерзкая открытость стала следствием того, что он рядом с ней. Это имело столько же смысла, как и любое другое объяснение.
― Ты ненавидишь свою мать?
― Нет. Это слишком сильные эмоции для существа, которого я никогда по-настоящему не знал. Мне она безразлична. Она бросила меня отцу, а потом продолжила жить своей жизнью, словно меня не существовало.
― Твоему отцу было не просто.
― Не совсем. Он поручил моё воспитание одной из своих жриц. Но, по крайней мере, навещал время от времени. ― В основном, чтобы убедиться, что Малфас не поддался своим демоническим корням. Или в противном случае наказать сына.
Малфас точно ненавидел своего отца. И отрицать этого не мог.
― Значит, у тебя никогда не было семьи. ― Утверждение, а не вопрос.
― Теперь она у меня есть. ― Признание, бездумно сорвалось с губ.
Малфас ожидал, что Офелес рассердится на него за такие слова. Но вместо этого старик по-доброму улыбнулся ему.
― Так вот почему ты не уходишь?
― Мне нравится быть частью чего-то. ― Кроме войны и армии, где он стоял особняком от своих солдат. Те завидовали званию и возмущались тем фактом, что его отец бог. Малфасу всегда казалось, что рядом с подчинёнными у него на спине висит мишень.
Здесь ему нет нужды постоянно защищаться. Ни Лил, ни Офелес не отпускали злобных замечаний, или завуалированных в комплименты оскорблений.
― Итак, я снова спрашиваю тебя… каковы твои намерения в отношении моей дочери?
― Я бы с удовольствием взял её в жёны. Не было бы для меня большей радости.
Офелес улыбнулся.
― Тогда тебе следует спросить у неё. Лучше раньше, чем позже.
Это легче сказать, чем сделать. Малфас жил в страхе, что Итзэль или кто-то другой придёт искать его. Представить страшно, что они сделают, если найдут его здесь.
С ней.
Для людей это обернётся катастрофой. Особенно, если собратья-демоны поймут причину побудившую его бросить всё.
Лиллиана.
С ней расправятся мгновенно. Даже ради того, чтобы заставить Малфаса вернуться домой. Лисиа убьёт её из чистой ревности. Хотя между ним и демоницей нет никаких настоящих чувств. Из чистой злобы и уязвлённого самолюбия она захочет оторвать Лил голову.
«Тогда я прикончу стерву. И буду надеяться, что прежде Лисия не убьёт мою любимую».
«Даже не думай об этом. Твой вид проклят богами. Им не положено влюбляться и… Чинить крыши. Ты воин, а не фермер».
И все же эта маленькая ферма принесла ему больше счастья, чем Малфас мог вообразить.
«Где мне найти сил, чтобы уйти? Оставить её?»
Движение внизу привлекло его внимание. Лил шла к колодцу за водой. От её вида в бледно-зелёном платье у него сердце учащённо билось. Она самое прекрасное создание на свете.
«Женись на ней».
Офелес прочистил горло.
― Ты знаешь Фолоса?
― Морщинистый жалкий бродяга с деревни? Я пару раз с ним виделся.
― Он просил у меня руки Лилли.
Малфас застыл, ощущая знакомую ярость пускающую корни в душе. Вспышка жара пронеслась по венам достигая глаз, меняя их цвет.
Офелес отпрянул.
― Я отказал ему.
― Хорошо. ― Малфас услышал, сталь в собственном голосе, которая не предвещала ничего хорошего для других.
― Я не хотел расстраивать тебя, Калеб. А рассказал об этом лишь для того, чтобы ты понимал, она привлекла не только твоё внимание, но и других.
«Все они могут поцеловать меня...»
― Калеб? ― голос Лиллианы прорвался сквозь пелену сознания, словно она почувствовала ход его мыслей.
― Да, любимая? ― окликнул он её.
Она послала ему воздушный поцелуй.
― Хотел, чтобы ты знал, я по тебе скучаю.
Этот жест…
Словами не передать, что он с ним сделал. Заставил почувствовать. В этом и сокрыта её истинная красота. Лиллиана могла ослабить его одним лишь взглядом. Хорошо, что никто другой не мог так легко сделать его столь беспомощным.
Офелес толкнул его локтем.
― Я с таким же выражением лица смотрел на её мать. Как бы грустно мне не было думать о том, что моя дочь с мужчиной, предпочтительней, что рядом с ней окажется тот, кто будет дорожить ею, а не тот кто ищет бесплатную прислугу по дому, которая будет рожать ему детей. Лиллиана заслуживает кого-то, кто знает, насколько она особенная.
Всё верно. Малфас не мог этого отрицать.
Не говоря ни слова, он спустился с крыши и направился за ней.
Лиллиана в доме наливала воду в бачок. Он подкрался к ней сзади и прижал к груди.
― Пусть это будет Калеб, а иначе... ― Её возмущённый тон вызвал у него улыбку.
― Это я. Любого другого я разорвал бы на куски.
Смеясь, она обхватила ладошками его лицо, а он провёл носом по его шеи.
― Нужно быть осторожным. Папа, точно, сейчас придёт следом.
― Без сомнения, но думаю, он даст нам несколько мгновений уединения.
― С чего ты взял?
Малфас обошёл вокруг и встал перед ней.
― Потому что я пришёл попросить твоей руки.
Лиллиана смотрела на него, не уверенная, правильно ли она расслышала.
― Что?
Взяв её за руку, он нежно поцеловал ладонь.
― Выходи за меня замуж, малышка. Сделай меня самым счастливым демоном из когда-либо рождённых.
У неё пропал дар речи от переполнявшего душу счастья. Лиллиана рассмеялась и кивнула, а потом бросилась к нему на шею и крепко обняла.
Смеясь, Калеб поднял её на руки и закружил.
Дверь открылась.
Находясь в объятиях Калеба, Лиллиана увидела, как отец качает головой.
― Я так понимаю, ты сделал ей предложение.
Калеб поставил её на ноги, перед собой. Но продолжил баюкать в своих объятиях.
― Верно, сделал.
― Судя по её счастливому виду, моя дочь, согласилась.
Лиллиана смахнула предательскую слезу.
― Конечно, согласилась.
― Хорошо. Значит, я не буду наблюдать за твоей хандрой всякий раз, когда Калеб уходит в сарай. Итак, когда планируете провести церемонию?
Улыбаясь, она откинула локон со лба Калеба.
― На солнцестояние.
Калеб нахмурился, охваченный дурным предчувствием.
― Почему тогда?
― Это ознаменование нового года. Новых начинаний. Возрождений. Всех замечательный праздников. Разве это не лучший день для свадьбы и начала нашей совместной жизни?
Калеб заметно поёжился.
― Это самая длинная ночь в году. Порталы открыты. Зло может бродить по этому миру. Похоже, мы искушаем судьбу.
Она цыкнула на него.
― А ты оптимист, да?
Малфас хотел возразить, но знал, как сильно она хочет провести обряд в этот день. Как он мог отказать ей в чем-либо, особенно такой малости?
И всё же он ненавидел солнцестояние. Слишком многие демоны, использовали эти сутки в своих интересах и охоте на людей.
Но если это доставит ей радость…
― Ну что тут сказать, Лил? Я могу изменится, но не настолько. Могу же я сохранить кое-что из своих старых привычек. Иначе в какой-то момент ты меня не узнаешь и уйдёшь к другому, приняв того за меня.
С озорной улыбкой она поцеловала его в кончик носа.
― Я всегда узнаю своего лучшего друга. Ты не сможешь спрятаться от меня.
Но в течение следующих шести недель, приближавших к солнцестоянию, Малфас испытывал искушение не только спрятаться от неё, но и сбежать обратно в адское царство, дабы избежать всех сделанных ею приготовлений. Смешно сказать.
Так много деталей. Он представить себе не мог, что люди так себя истязают.
«На хрена нужны демоны для их террора?»
Но жить, как раньше он больше не хотел. Предпочитая невинную, простую жизнь смертных, чем всю славу полученную им за сражения против человечества.
Люди не презренные животные, коими он их когда-то считал. На самом деле у них много общего с его собратьями. Правда, среди них были гадёныши. Но по сравнению с демонами и их силами, человеческие гады вполне терпимы. В общем, он предпочёл бы жить среди них, чем среди богов или демонов породивших его.
― Мечтаешь вернуться домой?
Калеб фыркнул услышав вопрос Офелеса.
― Да. Я предпочитаю тишину нашего домика этой толпе.
Будущий тесть рассмеялся.
― Я говорил о твоём старом доме, а не нашем скромном жилье.
― Я никогда не захочу туда вернуться.
Он не кривил душой. Тем не менее окружавшая их толпа сильно напоминала двор в Азмодее. Люди смеялись, танцевали и пили словно это их последняя ночь на земле. Или, в случае с Азмодеей, когда на рассвете планировалась бойня.
Такое ликование вызывало у него настороженность. Не задумываясь, Калеб притянул Лиллиану к себе, дабы убедится в её безопасности.
― Разве здесь не замечательно?
Калеб так точно не считал.
― Конечно. Пьяная рвота всегда возбуждает меня. ― Он увёл её подальше от этой нелицеприятной картины.
― Ну, ладно, это не самое главное. И спасибо, что спас мои туфли и платье.
― Я с радостью, всегда тебя спасу. ― Особенно учитывая, насколько ей идёт одеяние. От светло-жёлтого цвета у неё лучатся теплом глаза. Лиллиана похожа на идеальное кондитерское лакомство, от вида которого у него текли слюнки.
Только ради этого он был готов терпеть торгашей, акробатов и пьяных гуляк. И уворачиваться от рук незнакомок мимо которых они проходили, которые так и норовили с ним потанцевать.
Лиллиана хмура взирала на них, а одну даже умудрилась отпихнуть.
― Возможно, это не такая уж хорошая идея.
Калеб повернулся к Лил и вопросительно взгляну.
― Что?
― Мне не нравится, как женщины смотрят на тебя.
― Тогда нас двое. ― Он нежно схватил её за талию и прижал к себе. ― Спаси меня, любимая. Я хочу, чтобы ты их ко мне не подпускала.
― О, поверь мне. Если кто-нибудь из девиц приблизится к тебе, то останется лысой.
Калеб ещё крепче обнял её и прижаться щекой к макушке.
― Мой свирепый мышонок.
Калеб нежно стиснул её, прежде чем отпустить. Лиллиана пританцовывая, направилась к храму, где их должен был ждать священник. Ему пришлось практически бежать, чтобы догнать любимую.
Они буквально ввалились в храм, смеясь и спотыкаясь.
Пока священник не одарил их суровым взглядом.
― Вы знаете, где находитесь?
Калеб фыркнул.
― Храм моего отца, ― прошептал он ей на ухо.
Лил рассмеялась, но потом посерьёзнела.
― Да, господин священник. Пожалуйста, простите нас. Мы не хотели проявить неуважение.
― Неправда, ― прошептал Калеб ей на ухо.
Она ткнула его локтем в живот.
― Калеб!
― Неужели в этой деревне нет другого храма? Мы правда должны обвенчаться здесь?
Священник заметно напрягся.
― У вас проблемы с господином Верлином?
«И чертовски много. Честно говоря, даже не знаю с чего начать описывая весь спектр наших с отцом проблем. На перечисление могли уйти десятилетия, а может, даже столетия».
Но эта мысль растаяла, стоило кое-кого заметить в тени отвратительной статуи папаши.
«Миона».
Поражённый, он отступил от Лил. Внутри всколыхнулось желание бежать. Нет, это ей нужно уносить ноги.
«Какого чёрта, я согласился на это?»
Хотел осчастливить Лил. Она мечтала о венчании в храме его отца, надеясь успокоить Верлина и помирить их.
Калеб согласился, зная, что папаша никогда не стал бы утруждать себя посещением такого места. Откровенно говоря, Джейдену, нет до них дела.
Однако Калеб забыл, что отец часто посылал помощников собирать и приносить ему дань. В конце концов, самомнение Джейдена даже больше возвышающаяся над ними статуи. А папаша любил лицезреть подношения верующих, поскольку те не знали, каким мудаком на самом деле был Джейден.
Из всех преспешников,донора спермы, Миона последняя, с кем Калеб ожидал столкнуться в выполнении такой мелкой миссии. У лидера армии сефирий, должны быть гораздо более важные дела.
И, учитывая размер её живота, роды должны начаться в любой момент.
«Сколько месяцев они были беременны? Девятнадцать сотен?»
Опять же, в прошлый раз она не афишировала своего положения.
Возможно, именно поэтому она сейчас здесь. Слишком беременна для битвы.
― Я сейчас вернусь, ― прошептал он Лил, прежде чем направиться к врагине.

Миона с опаской смотрела на него. Он ожидал, что она убежит при его приближении.
Вместо этого сефира стояла на месте и настороженно наблюдая за ним.
― Что ты здесь делаешь, Малфас?
― Выражаю почтение. Ты?
― Думаю, ты знаешь. ― Она начала обходить его, но Калеб остановил её.
Малфас задохнулся, когда прикоснувшись к ней и увидел племянника.
Чем тот займётся.
В будущем он будет сражался под знаменем Джейдена. Учитывая, насколько брат ненавидел их отца, Калебу не верилось, чтобы сын Зева будет сражался за дедушку, причинившего им столько вреда.
― Зевукон знает о ребёнке?
― Тсс!.. ― рявкнула она, озираясь, будто боялась, что кто-то может их подслушать. ― Ты ничего не знаешь. В моём чреве твой брат, а не племянник.
― В какую игру ты играешь?
― Я не демон. И не играю в игры с людьми.
Несмотря на сказанное, Калеб знал правду. Если бы ребёнка зачал их папаша, то плод не вонял бы Мавромино. Безошибочно. Мать Зевукона ― королева мрака. Азура. Калеб прослужил своей тете достаточно долго, чтобы различить уникальную разновидность зла, и от ребёнка Мионы разило им.
― А Зев знает? ― снова спросил он.
Печаль в глазах сефиры зацепила его за живое. Миона молча, едва заметно кивнула.
Калеб поморщился.
― Дай угадаю. Выдать тебя замуж за нашего папашу было его идеей, чтобы защитить ребёнка.
― Ради моей защиты.
Калеб стиснул зубы. Конечно. Оказывается брат ещё больший идиот, чем он предполагал.
― Вы двое играете с огнём. ― Если они хоть на мгновение подумали, что смогут одурачить папашу, то они глупцы.
― Ты же знаешь, Джейдена не провести.
― Знаю. Он никогда не прикасался ко мне, и впредь не намерен этого делать. Мой господин, обещал.
― А Браит в курсе?
Миона сверлила его хмурым взглядом.
― Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
«Давайте, поговорим об игре с огнём…»
― Когда у неё был роман со своим сефиротом, в наказание Калосы потребовали жизнь Киссаре. Если Джейден не убьёт тебя, Браит воспылает ещё большей ненавистью, чем сейчас.
Война, в которой они сражались, обострится и станет кровавей, чем когда-либо.
― Я не знал об этом.
Но Верлин помнил. Как кто-то мог забыть гнев Браит? В значительной степени именно это привело к нынешней войне. Браит хотела отнять жизни всех, кто вынудил её возлюбленного умереть. В этот короткий список входили его отец, Кам и Резар. А ещё тётя, Лилит за компанию.
Пока они дышали, Браит намеревался поддерживать Азуру и Нуара в их борьбе. Наблюдать, как мир сгорит к чертям. Калеб точно знал. Браит был его главнокомандующей.
Она с сыном, Монакрибосом³. Малахаем. Главный начальником демонов. Все шло от Браит к её сыну, а потом к Калебу. Неудивительно, что он намного счастливее с людьми, чем со своими злыми повелителями.
Миона посмотрела через его плечо туда, на ожидавшую его Лиллиану.
― В тебе что-то изменилось, Малфас, ― Она окинула взглядом его скромное человеческое одеяние. ― И я сейчас не только про ухудшение качества твоего гардероба. Ты кажешься почти... милым.
Калебу не нравилось, что это столь заметно и хотелось солгать. Но он не мог.
― Могу я попросить об одолжении?
Миона вопросительно приподняла бровь.
― В последний раз, когда мы виделись, то хотели убить друг друга.
― И тебе это почти удалось. ― Уголок его рта приподнялся в довольной усмешке. ― Спасибо за это.
― Это сарказм?
― Правда. Я в долгу перед тобой, Миона. И в случае необходимости помогу.
Её хмурый взгляд сменился замешательством.
― Тогда почему ты просишь меня об одолжении?
― Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я. Ты сохранишь мой секрет, а я твой.
― Не понимаю.
― Калеб?
Он вздрогнул, когда Лиллиана не выдержав, подошла к ним.
Подозрение затуманило светлые глаза, и он возненавидел себя за это. Калеб никогда хотел не причинить ей боль. Особенно намеренно.
― Что-то случилось?
Калеб пытался придумать, что сказать. Не раскрывая правду о Мионе. Но не хотел лгать любимой.
― Я разговаривал со своей сестрой. Миона познакомилась с Лиллианой.
Миона охнула.
― Я не ошиблась. В тебе появилось что-то особенное, Малфас.
― Калеб, ― поправил он, прежде чем Офелес или священник услышали их.
― Ты пришла на нашу свадьбу? ― спросила Лил.
― Свадьбу? ― Миона переводила взгляд с Калеба на Лиллиану и обратно. ― Значит, у тебя всё-таки есть сердце.
― Мионы… пожалуйста.
― Не бойся, Малфас. Я бы никогда не причинил вреда невинному. Не я здесь демон.
Колкость разозлила его, но Калеб не собирался нарушать шаткое перемирие.
― И все же ты без колебаний навредила мне. Шрам на боку служит тому доказательством.
Лил резко втянула воздух.
― Это она тебя ранила?
― Да. Но я простил её. Это лучшее, что со мной случилось за всю жизнь. Благородя этому, я повстречал тебя.
Лиллиана ошеломила его беспечность.
― Твоя сестра пыталась убить тебя? ― Взбешённая самой этой мыслью, она набросилась на высокую грациозную женщину. ― Зачем ты это сделала? Как ты могла?
― Он... ― Миона остановилась, словно передумав откровенничать, а потом бросила хмурый взгляд на Калеба. ― Ты знаешь разницу между тобой и твоим братом?
― Моя демоническая кровь. ― Это всё, что видели представители их вида, взирая на него. ― Но я в любой день предпочту демоническую кровь, крови Азуры. И не мне тебе напоминать, что Зев не полубог. Он полноправный бог хаоса, эпидемий, насильственной смерти… мне продолжать?
Миона подняла руку.
― Я хорошо осведомлена о его недостатках.
― Но всё равно любишь его.
Покачав головой, она повернулась к Лиллиане.
― С нами реально что-то не так, раз мы впустили таких негодяев в наши сердца. ― С доброй улыбкой она поцеловала Лиллиану в лоб. ― Рада, познакомиться сестра. ― Затем она повернулась к Калебу. ― Не заставляй меня сожалеть о моём молчании.
Он взял Лиллиану за руку и нежно поцеловал ладонь, на её щеках вспыхнул румянец.
― Я не демон, с которым ты сражалась. И никогда больше им не буду.
― Хорошо. А теперь мне нужно преподнести тебе подарок.
― Молчание ― это все, о чём я прошу.
Миона улыбнулась Калебу. Взмахом руки она переодела его в элегантное одеяние благородного лорда. Затем щёлкнула пальцами, и на Лиллиана красовалось светло-голубое платье, сшитом из самого прекрасного и мягкого материала на свете.
Проведя по нему рукой, Лиллиана поразилась текстуре ткани.
― Что это?
― Шёлк.
Священник приблизился к ним.
― Что происходит?
Миона повернулась лицом к старцу.
― Эта молодая пара получила благословение нашего господина Верлина. Они очень дороги ему. Он будет с улыбкой наблюдать за вашей церемонией. Пожалуйста, позаботьтесь о них.
Лицо священника просияло радостью.
― Правда?
Миона кивнула.
― Истинная.
― Немного преувеличиваешь, сестра?
Миона похлопала Калеба по руке.
― По крайней мере, на этот раз я не пырну тебя ножом. Прими это как победу.
― Любой день, когда я не истекаю кровью, ни внутри, ни снаружи, я воспринимаю как победу. ― С этими словами он нежно потянул Лиллиану к алтарю.
Калеб хмуро посмотрел на статую.
― Нет не единой схожести с Верлином.
Лиллиана прикусила губу.
― Отчего же?
― Во-первых, это издевательство надо мной. Во-вторых, у него длинные волосы и резкие черты лица. ― Он приподнялся на цыпочки и скривил губы. ― Приблизительно так.
Лиллиана рассмеялась над выражением его лица.
― Будь милым, любовь моя. Возможно, он наблюдает.
― Сомневаюсь. Я самый его нелюбимый ребёнок.
Священник присоединился к ним и возложил им на головы два венка. Праздничные венки из сушёной зелени, в которые кто-то вплёл ягоды остролиста. Не самый удобный головной убор, но Калеб не возражал. Особенно учитывая, как прелестно выглядела Лиллиана в своём.
Зажигая свечи, священник жестом пригласил Миону и Офелеса подойти поближе.
― Пусть ваши свидетели выйдут вперёд, чтобы узреть священный союз.
Калеб увидел их двоих, а затем краем глаза уловил движение. Повернув голову и остолбенел при виде брата.
Зев взглянул на Миону. Смущённо улыбаясь, она подошла и встала рядом с ним.
Калеб не знал, что и думать. Но волна вины захлестнула его. Он не поддержал их в своё время и не понимал их доброты к нему сейчас. До Лиллианы добрата была чужда Малфасу. Никогда он не понимал и не чувствовал её.
Сегодня это вызвало странную влагу в глазах. Но не такую сильную, как когда он смотрел на сияющее лицо своей невесты.
Подумать только, он действительно был обязан этим моментом попытке его убийства.
«Из зла рождается добро». Слова выгравированные на мече его отца. Девиз Джейдена. Калеб никогда по-настоящему не понимал их значения. Думал, что это какая-то содержательная поговорка для людей, которая помогает им чувствовать себя лучше в своей бесполезной, жалкой жизни. Сказочка предназначенная успокоить людишек от ненужных страданий, которые боги причиняли им часто из-за скуки.
Теперь он понял. Враги намеревались убить его. Полны решимости сделать это. В их жестокости он нашёл добро, о существовании которого и не подозревал.
День сменяет ночь. Ничто не длится вечно.
Не плохое. Не хорошее.
Эта мысль отрезвила его, когда впервые Калеб осознал, что Лил смертна. Он ― бессмертен. Она ― нет. Желудок скрутило, когда он понял, что забыл продумать.
Священник взял их за руки и обмотал украшенной лентой вокруг обоих запястий. Калеб не обратил внимания на слова мужчины, охваченный паникой.
«Что со мной будет, когда Лил не станет?»
― Калеб?
Он моргнул, услышав её шёпот.
― Да?
― Ты не ответил священнику.
― Прости. Я сражён наповал твоей красотой.
Она цыкнула на него.
― Я тоже тебя люблю. Но тебе нужно ответить священнику, что ты согласен взять меня в жёны.
― К-конечно! Иначе зачем я здесь?
― Ты стоишь здесь по собственной воле? ― спросил священник.
― Да. Конечно.
Священник с улыбкой, одобрительно кивнул.
― А ты, Лиллиана?
― Да.
― Значит, боги довольны. Мы молимся, чтобы ваш союз всегда оставался счастливым, благословленный множеством здоровых детей.
Лиллиана от счастья едва не пританцовывала.
Священник шагнул вперёд с ярко-зелёным плащом, который накинул на плечи Лил.
― Да сохранит и защитит тебя Верлин.
Затем повторил процедуру с Калебом, который едва сдержался, чтобы не отшатнуться. Он был уверен, что папаша тоже был бы против этого, если бы находился здесь. Без сомнения, спалил бы их всех дотла.
Но старый священник не знал, а Калеб не хотел разочаровывать его или ошибочную веру жреца в то, что Верлин порядочный, щедрый бог. Возможно, так оно и было. В конце концов, Джейден мог убить Миону или выдать её.
Вместо этого защитил её и своего внука.
«Возможно, у старого ублюдка действительно есть сердце».
Или, возможно, как в его с Зевом случае, отец изменился. Кто знает? Но сейчас ему меньше всего хотелось думать об отце. Лил самое важное существом в мире, и именно на ней ему следует сосредоточить внимание.
А ещё на их совместном будущем.
Калеб легонько поцеловал её в губы, когда дверь в храм снова открылась. Люди ворвались внутрь со своими подношениями. Напевая и танцуя, они надели ожерелья-гирлянды на шею Лиллианы и его.
Даже Зев и Миона получили их благословения.
Калеб не понимал, что ими движет:
― Почему они такие счастливые?
Лил улыбнулась ему.
― Сегодня солнцестояние. Я говорил тебе. Эта ночь знаменует новый год и новые начинания. Позже они разведут костёр, и мы забудем о наших прошлых обидах, чтобы начать всё заново. Вот почему я хотел, чтобы мы обвенчались в этот день.
Сила её прекрасного духа и доброго сердца никогда не перестанет его поражать. Как и её щедрость.
Зев нерешительно подошла к нему. Калеб не мог винить брата за осторожность. Они никогда не были близки. На самом деле, даже не дружны.
Но теперь Калеб узнал о брате то, чего раньше не знал.
― Ты двойной агент, передающий информацию о Мавромино Калосуму. ― Азура, Нуар и Брайт весьма щедро бы вознаградили за эти сведения. И жаждали заполучить сердце предателя. И Калеб знал его личность.
Зев просто пожала плечами.
― Рождённый из равных частей добра и зла. Как и ты. ― Он взял Мионы за руку и поцеловал костяшки её пальцев. ― Потребовался лишь лёгкий толчок, направивший меня в правильном направлении. ― Его взгляд переместился на Лиллиану. ― Полагаю, теперь ты присоединишься ко мне.
Калеб покачал головой.
― Я покончил с войной. Теперь я фермер.
― Фермер? ― Зев рассмеялся, пока не понял, что Калеб не шутит.
Миона протянула ему маленький глиняный горшочек.
― Вот зачем пришёл Зев. Я попросила его принести это для вас обоих.
Когда Калеб не взял горшочек, Миона сунула ему в руки.
― Это подарок, Малфас, который не кусается.
«Подарок?»
Калеб ничего не ждал, особенно от брата и женщины, пытавшейся его убить.
Он не представлял, что внутри, пока не поднял крышку. Честно говоря, его меньше бы шокировала будь там кобра.
Калеб потрясенно взирал на искристую смесь.
― Это то, что я думаю?
Миона кивнула.
― Никто не должен разлучаться с любимыми.
Верно. И от этого душа ещё сильней болела за брата и Миону.
― Я не могу поверить, что ты делаешь нам такой дар.
― Что это? ― спросила Лиллиана, нахмурившись разглядывая золотистый сгусток.
Калеб наклонил горшочек, чтобы она могла лучше рассмотреть.
― Твоё бессмертие.
― Что?
― Это амброзия, ― объяснил Калеб.
― И нектар. ― Зев подняла маленький бурдюк. ― То и другое вместе гарантирует, что ты никогда не состаришься и не умрёшь.
― Не совсем так. ― Калеб протянул ей баночку. ― Даже бессмертные могут умереть.
― Как тогда ты в пещере после ранения?
Он кивнул.
― Точно. Определённое оружие и обстоятельства могут отнять любую жизнь.
У Лил глаза округлись.
― И какие именно обстоятельства?
― Обезглавливание, ― ответил Зев не дав Калебу объяснить. ― Отрубание головы большинство существ убьёт. Бессмертны они или нет.
Лиллиана потёрла шею.
Желая успокоить ее, Калеб притянул возлюбленную в объятия.
― Давай, любимая. Съешь это.
Она явно колебалась.
― Оно как-то меня изменит?
― Будь это так, я бы не дал его тебе. Я слишком люблю тебя именно такую. И уж точно ни хотел в тебе ничего менять.
К ним подскочил какой-то мужик.
― Еда?
― Не для тебя. ― Калеб подтолкнул парня к кучке людей раздающих медовые пирожные, а потом повернулся к Лил. ― Тебе лучше съесть и выпить это побыстрее. Не хочу разорвать какого-то дурака на куски, за кражу твоего бессмертия.
Лиллиана прикусила губу.
― Ничего, что я это сделаю? Боги не рассердятся?
Зев втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
― Это скорее слепая зона. У тебя не будет проблем. Но давай просто скажем, что если они узнают о моём поступке… ну, на самом деле это не сильно прибавит проблем к уже имеющимся. И доставит значительно меньше хлопот, чем если они обнаружат, что я на самом деле не служу армии моей матери. Так что... ешьте, пока Малфас не выпустил кишки невинному человеку.
Смеясь, она погрузила пальцы в маленький глиняный горшочек и съела амброзию.
― Оно восхитительно.
― Погоди, пока не выпьешь это. ― Калеб протянул ей бурдюк.
Сделав глоток, она застонала от божественного вкуса.
― Ты прав. Оно ещё лучше.
― Лилли!
Она помахала отцу, и вернула бурдюк Калебу.
― Я сейчас.
Калеб наблюдал, как жена пробирается сквозь толпу к тестю.
Миона улыбнулась.
― Мне она нравится. Такая милая.
― Мне тоже, ― сказала Зев.
Калеб ухмыльнулся им обоим.
― Как будто меня волнует, ваше мнение… но я действительно у тебя в долгу. Спасибо. ― Он протянул бурдюк Зеву. ― Поверить в такую добрату тяжело. Прими мою искреннюю благодарность.
Зев вздохнула.
― Знаю, у нас были разногласия. Но я рад видеть тебя счастливым. И от всей души желаю вам гораздо лучшего финала, чем те украденные мгновения, которые мы вынуждены с Мионой разделять.
Сефирия кивнула.
― А я рада, что ты не примешь участия в наших будущих битвах.
― Учитывая, как сильно ты наваляла мне в последний раз, не понимаю, чему ты радуешься.
― Это важно. ― Она посмотрела на Зева. ― Я смогла ударить ранить его только потому, что он не решался навредить мне.
― Спасибо, брат.
Калеб промолчал. Он ненавидел, когда кто-то узнавал о его слабости. Ему нравилось притворяться, бессердечным, как его родители.
К сожалению, это не так.
Зев похлопала его по спине.
― Мы уходим, пока не привлекли нежелательного внимания к нашему присутствию или к тебе.
Миона не пожелала просто уйти, а обняла его.
― Мои наилучшие пожелания тебе и супруге.
После их ухода, неожиданно Калеб почувствовал себя таким одиноким. Несмотря на кишащую вокруг толпу. На самом деле, странное ощущение, оставившая глубокую пустоту внутри. Чувство не покидавшее его, пока Калеб не увидел Лил.
Он пробрался сквозь счастливых празднующих к ней.
― Итак, как долго все это продлится? ― Он указал рукой на царящие вокруг гулянья.
― До рассвета.
Её ответ ошеломил его.
― Не думал, что люди настолько выносливы.
― Повелитель безпорядка!
Калеб нахмурился, услышав раздавшийся крик. Призыв, который подхватили другие, пока это не превратилось в песнопение.
Группа в центре храма взялась за руки, образовав круг вокруг мужчины. Скандируя, они танцевали вокруг него, а стоящий в центре зазывно поднял кружку.
― Человеческие праздники такие странные.
Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.
― Слово, которое ты пытаешься подобрать, муженёк, ― это веселье. ― Она взяла его за руку и потянула к танцующим.
Калеб никогда не испытывал неловкости. Но это... Демоны не танцуют. Разве что в битве своеобразный танец.
― Ты такой чопорный, ― упрекнула Лиллиана. ― Дай мне руку и следуй за мной.
По её словам это так легко. Но Калеб продолжал наступать на её изящные ножки. Но как ни странно, она не злилась, а лишь смеялась и продолжала танцевать с ним.
Он никогда не сможет её понять. Как её мог осчастливить такой пустяк.
Офелес подошёл к ним с двумя чашками.
― Здоровья моей дочери и новообретенному сыну! Пусть ваша жизнь будет долгой и вы порадуете меня множеством внуков!
Благодаря брату и Мионе, они проживут долгую жизнь. Калеб ждал этого с нетерпением. Что касается детей... сама мысль приводила его в ужас. Он не мог представить себя отцом.
Но, с другой стороны, он никогда не думал, что жениться. Или станет фермером. И если честно с нетерпением ждал, когда Лил докажет ему, насколько он заблуждался в отношении детей. Калеб молился, чтобы у них родилась дочь, такая же красивая, как мать.
Стоило ему сделать глоток, как снаружи раздалось крики.
В храм вбежали люди.
― Монстры!
― Прячьтесь!
― Бегите!
Казалось, тысяча голосов одновременно выкрикивает противоречивые приказы. Слова сливались воедино. Калеб бросился к Лиллиане, чтобы защитить её и тестя.
Прежде чем он смог что-либо сделать, демон малахай обдавая комнату шаровыми молниями. Глаза Калеба опалило жаром, те сменили цвет. Клыки заострились.
«Проклятье!»
Ему нужно взять себя в руки, прежде чем он выдаст себя людям, которые никогда не поймут разницу между ним и их врагами.
С другой стороны, не так давно он сам был их врагом, но всё изменилось.
― Спрячь её, ― прорычал он Офелесу.
― Калеб? ― от страха и беспокойства за него у неё надломился голос. Ему стало дурно от этого.
― Со мной все будет в порядке, мышонок. Пока ты целая и невредимая, я непобедим. ― Он быстро поцеловал её, а потом нежно подтолкнул к отцу. ― Спрячь её.
Быстро кивнув, Офелес исчез в толпе, потянув Лил за собой.
Калебу не нравилось демонстрировать свои силы или истинную сущность перед суеверными людьми. Но выбора не было. Смертные не способны сражаться с малахаем. Даже при том, что это не их лидер, Монакрибос, любой из малахаев невероятно смертоносен.
Калеб пронзительно свистнул.
― Эй, засранец! Попробуй сразится с тем, кто тебя не боится.
Демон зарычал и кинул в него огненным шаром.
Калеб поймал его. Подержал в руке, а затем подбросил над ладонью.
― Значит ты этого хочешь, да?
― Кто ты такой?
― Сын Верлина. ― Несмотря на то, что ему не по душе вспоминать ублюдка, но это единственное реальное оправдание его поступку.
На лице демона промелькнуло потрясение.
― Ты лжёшь!
Калеб в ответ запустил в него огненным шаром, вслед за которым полетел второй. Угодив прямо в грудь демона. Тот закричал от боли, и с шипением бросился на Калеба.
Тот поймал его и ударил коленом в живот.
― Я убью тебя! ― прорычал демон.
― Ты не первый, кто это говорит. Гарантирую, что и не последний. ― Калеб попытался его отшвырнуть.
Получив в ответ сильный апперкот в подбородок. Калеб пошатнулся, но боль придала ему сил. Словно материнская ласка. Всю свою жизнь он знал лишь жестокость.
Кровь.
Смерть.
Зарычав, Калеб выпустил когти. Полоснул демона, а потом боднул головой.
Демон вытащил кинжал и попытался ударить Калеба в шею, но тот поймал его за руку и вывернул нож из хватки. Демон в ответ полоснул когтями по спине Калеба.
Злясь на собственную глупость, он наколдовал свою броню.
Демон ахнул, а в глазах закралось понимание.
«Да, глупый ход». ― Но, Калеб не задумывался о том факте, что он командовал легионом, в которой сражался этот демон. Любой из их солдат узнал бы его эмблему.
Теперь слишком поздно понял свою оплошность. Он выдал себя.
― Сражаешься за никчёмных людишек?
― Лучше за них, чем за продолжение плена. Как ты думаешь, что Монакрибос сделает с тобой, когда закончится эта война? Неважно, богам, которым ты служишь.
― Я буду вознаграждён!
― Тебя убьют, захватят в плен или обратят в рабство. ― С ними всегда так поступали — именно тёмные повелители, которым они служили. Им давали свобода только во время войны. Именно поэтому Калеб так упорно сражался против Калосумов. Чем дольше длилась война, тем меньше нужно переживать о том, что тёмные лишат его силы и свободы.
Честно говоря, будет лучше, если Калосум победил. Светлые боги действительно могли бы проявить к ним милосердие. Мавромино разорвёт их на части даже в случае победы. Они существовали лишь для того, чтобы оскорблять и подчинять себе подобных.
Малахай бросился на него, а затем обратился в бегство.
«Нет, ты не уйдёшь».
Калеб обрушил на демона всю свою силу, зная, что если тот вернётся к их богам, то расскажет о дезертирстве Калеба. Этого ему точно не нужно.
Малахай ударился о землю с гулким криком, который не затихал до тех пор, пока жалкое существо не превратилось в пепел на земле.
Только тогда люди медленно вышли из укрытия. Один за другим они вернулись на главный этаж. Калеб напрягся, ожидая, что они нападут на него.
Первым приблизился священник.
― Ты спас нас, мой господин. Ты действительно сын Верлина.
«Погодите... что?!»
Ему хотелось зашипеть и отпрянуть от них. Он правда ожидал, что люди нападут.
«Почему они не нападали?»
Внезапно Лил оказалась рядом с ним.
― Всё в порядке, Калеб. ― Она успокаивающе погладила его по спине.
И всё же ему хотелось убежать. Толпа, окружавшая его, никогда не предвещала ничего хорошего ни ему, ни любому другому демону, которого он знал.
Но они не нападали, а выражали благодарность. Некоторые предлагали выпить.
«Неужели это происходи на самом деле? Это словно на сон».
― Не оставляй меня, ― прошептал он ей.
Лиллиана крепче сжала его руку.
― Они восхищаться тобой, Калеб. Наслаждайся моментом.
Тем не менее, ему хотелось сбежать. Особенно когда жители деревни подошли к нему, чтобы лично поблагодарить за поступок характерный его природе: убийство демона или любого вставшего у него на пути.
Прошло несколько минут, прежде чем он, наконец, расслабился и начал принимать тот факт, что они не желают его прикончить.
― Ты герой, муженёк. И не только мой.
«Герой». ― От этой мысли у него скрутило живот. ― «Мне не суждено стать героем».
Этот титул плохо вяжется с демонической кровью, которой он гордился.
Отца бы стошнило, если бы он услышал это. Или радостные возгласы, прославляющие сына, которого Джейден выбросил, как мусор.
Кто-то протянул ему кружку медовухи.
― Молодец!
― Было бы гораздо лучше, не обляпайся я весь кровью.
Незнакомец рассмеялся и исчез в толпе.
А потом мужик, которого толпа объявили Повелителем Беспорядков, выступил вперёд и протянул Калебу свою пёструю с колокольчиками шляпу.
― Я снимаю перед вами шляпу, сэр, и объявляю вас настоящим повелителем беспорядков в этом году.
Все остальные разразились одобрительными возгласами.
Нахмурившись, Калеб повернулся к Лил.
― Что это значит?
― Ты можешь провести остаток ночи, подшучивая над другими.
― Я не знаю, как это делать.
― Знаю, моё сокровище. Но улыбнись. Это будет достаточно.
Калеб всё ещё сомневался на сей счёт. Но рядом с женой для него нет ничего плохого. Ни в отношении, ни в реальности. С её присутствием всё становилось лучше. И поскольку ночь продолжалась без новых происшествий, он медленно начал расслабляться.
Офелес подошёл и похлопал его по спине.
― Что ж, это был самый спокойный повелитель беспорядков, который у нас когда-либо был. Думаю, люди этому безмерно рады, особенно после нападения демона. ― Он улыбнулся Калебу. ― Но уверен, ты мечтаешь о первой брачной ночи.
Лил залилась сильным румянцем.
Откашлявшись Офелес отступил назад.
― Дом в вашем полном распоряжении. Я останусь в деревне на гуляния.
― Спасибо, папочка, ― она поцеловала его в щеку.
Только когда они отправились домой, Калеб в полной мере осознал, какой подарок преподнёс им тесть.
Лиллиана крепко обняла его.
― Надеюсь, сегодня ночью мы зачнём ребёнка. Для меня нет лучшего подарка, чем сыночек, твоя вылитая копия.

3. Монакрибос (Monakribos — имя состоит из двух слов на др.-греч. μόνοζ MON «один, единственный» + др.-греч Ακριβός AKRIBOS «дорогой, дорогостоящий») ― первый малахай, сын Браит и Киссара

Год спустя

― Как вам?
Калеб улыбнулся, увидев гордость на лице Офелеса. Отказавшись от чьей-либо помощи, старик месяц за месяцем возводил эту пристройку к их дому.
Отдельная комната для них с Лил, с специальной нишей для детской кроватки, хотя Лил ещё не забеременела.
Её отец все продумал.
― Идеально, ― Калеб посмотрел на Лил, в глазах жены стояли слезы.
― Спасибо, папочка. Мне очень нравится!
Улыбаясь, Офелес оставил их одних любоваться своим новым жильём.
― Не хватает только одного.
Лиллиана вопросительно посмотрела на него.
― Чего?
Калеб продемонстрировал свой меч.
Она ахнула.
― Не знала, что он по-прежнему у тебя.
― Не смог с ним расстаться. И если меч попадёт в руки врага, тот сможет с его помощью поработить меня.
― А ты не можешь уничтожить его?
Малфас покачал головой.
― Выкованный богами для богов. Это оружие бессмертнее меня. Я лишь могу спрятать его, как можно дальше.
Убедившись, что меч завернут в зачарованный плащ, который скрывал клинок от любого, кто попытается выследить его. Воспользовавшись силой, Калеб тщательно спрятал меч в стене над их кроватью.
Лил прислонилась к нему.
― Молюсь, чтобы тебе никогда не пришлось воспользоваться им снова, муж мой. Но если когда-нибудь настанет день, когда тебе придётся вернуться на поле брани, то этот меч станет орудием для защиты того, что ты любишь. Не ради, ненависти или страха. Или стремления к возмездию.
Любовь, благодарность и надежда смешались в душе. Ему нравилось, как Лиллиана смотрела на мир. Но больше всего он обожал её сердце.
― Я никогда больше не прикоснусь к нему. Ты мой дом, Лил. На веки вечные. И я останусь здесь до скончания времён.
Она улыбнулась ему.
― Надеюсь, мы наполним этот дом прекрасными детками.
Это была их надежда. И всё же Калеб не мог избавиться от тревожного чувства, что счастье скоротечно. Виной тому слишком жестокое прошлое. Невообразимо суровое.
Ему до сих пор не верилось, что никто из подчинённых не пришёл за ним. Конечно, его искали. Калеб надеялся, что Зев смог отвлечь их от поисков. Но узнать наверняка не представлялось возможности. Они с братом не виделись с момента свадьбы. Год назад.
― Ты знаешь, какой сегодня день?
Калеб спрятал улыбку с наигранным замешательством.
― Середина недели.
― Ну... да. Но... ― Она выжидательно замолчала.
― Я забыл о чём-то важном?
― Ты правда не помнишь?
Калеб скривился.
― Нам нужно пасти овец?
― Ты шутишь?
Смеясь, он поднял её на руки и закружил.
― Кажется, припоминаю, что год назад в этот день взял в жёны мышонка.
― Ты помнишь!
― Как я могла забыть первый день своей жизни? Лучший за всё моё существование.
Она обняла его за шею и поцеловала в щеку.
― Люблю тебя.
― А я тебя намного больше. ― Истинная правда. Для неё он сделает всё, что угодно.
Эта мысль билась в голове набатом, вечером, когда они въехали в деревню на праздник. На этот раз толпа его не бесила. Он даже отведал несколько блюд на ярмарке. В основном потому, что ему нравилось наблюдать, как Лил их пробует.
Если еда ей пришлась по вкусу, голубые глаза вспыхивали и она продолжала вкушать пищу. А если нет забавно морщила нос и качала головой. Калебу обе реакции казались очаровательными.
И он смеялся над ней, когда почувствовал чье-то присутствие позади себя.
«Зев».
Невозможно было ошибиться в волне силы, исходившей от его брата. От которой волосы на руках встали дыбом и лопнуло терпение.
Он резко развернулся, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
― Что?
Зев насмешливо приподнял бровь.
― А поздороваться не хочешь?
― Рад встречи с моим любимым геморроем. Почему ты здесь?
― У меня свидание. Но я также хотел увидеться с тобой.
― Зачем?
Зев фыркнула.
― Ты же не отстанешь, верно?
Несмотря на доброту проявленную Зевом год назад, они всю жизнь терпеть друг друга не могли.
― Я знаю тебя, брат. Поэтому совсем не доверяю. Уверен, ты здесь не просто так.
― Зев! ― Лил обняла его, чем сильно разозлила Калеба.
Калеб знал, что это дружеские объятия, но всё же… он не хотел делить этим даже с её отцом. Не говоря уже о брате, с которым большую часть жизни собачился и сражался.
― Ты пришёл отпраздновать с нами?
Калеб ухмыльнулся ему.
― Да, брат. Ты пришёл отпраздновать с нами?
― Я бы с удовольствием, но сначала мне нужно поговорить с Калебом… если ты не против?
Лиллиана в беспокойстве нахмурилась.
― Всё в порядке?
― Просто должен передать сообщение от нашего отца. Я уверена, позже он тебе обо всём расскажет.
Зев жестом велел Калебу следовать за ним подальше от Лил и толпы.
С тихим рычанием он последовал за братом. Испытывая желание запустить в Зева что-то острым. Не то, чтобы это ему особо не навредит, но, возможно, Калебу полегчает.
Стоило им уединится, Зев устало вздохнула.
― Ты же не в курсе происходящего, верно?
― Знаю, как ты меня раздражаешь. Мне нужно обратить на что-то ещё внимание?
― Война. Лисия захватила твою армию и это...
― Мне плевать
На щеке Зев начался тик.
― Они нападают на людей.
― Главное не здесь.
― Что, если они придут сюда?
Калеб обжёг его полным ненависти взгляд.
― Они серьёзно пожалеют об этом.
― Нам бы не помешала твоя помощь.
Калеб рассмеялся.
― Ты в своём уме? Я не могу просто вернуться и притвориться, что ничего не произошло. Ты встречался со своей мамашей? С нашим дядюшкой или тётушкой? Они не доверяют богам. И разорвут меня на куски, если я спустя столько времени явлюсь к ним.
― Миона могла бы организовать тебе встречу к нашим отцом.
Калеб недоверчиво ухмыльнулся.
― Уверен, ты не просто так это предложил. Почему ты сам не сражаешься с Калосов⁴?
Зев смущённо отвёл взгляд. Потому понимал Калеб, как никто другой. Они отщепенцы. Не важно, во что верили или делали, чья кровь на их руках. Они оба наполовину порождение тьмы. Никто со стороны их отца никогда не воспримет их иначе, как предателей и лжецов.
― Всё верно, Зев. Пути назад нет. Я знал это, когда решил остаться, и, честно говоря, меня это устраивает, ― начал Калеб, а потом замер. ― Как твой сын?
― Здоровый. Красивый. Его зовут Джаред.
― Кто выбрал имя?
Лёгкая улыбка заиграла в уголках губ Зев.
― Миона.
Калеб кивнул.
― Надеюсь, он вырастет счастливым.
― Спасибо. А я надеюсь, что война и неприятности никогда не настигнут тебя.
Кивнув брату, Калеб пробрался обратно в толпу, чтобы найти Лиллиану.
― Где твой брат?
― Ему нужно разобраться с неотложными делами.
Она нахмурилась.
― Он не останется?
― Нет. Но желает нам добра.
Лил посмотрела за его плечи, словно выискивая Зева в толпе.
― О чём важном он хотел поведать?
― Принёс новости об отце и о войне.
― Всё плохо? ― её глаза омрачил страх.
― Совсем нет. ― Калеб поцеловал её в лоб наслаждаясь моментом. ― У нас всё будет хорошо. Поверь мне. ― Но даже произнося это в слух, душу терзал вопрос, как долго это продлятся.
Как бы ему ни хотелось отрицать это, но Зев прав. Если боги не поубивали друг друга, то это всего лишь вопрос времени, когда их война перекинется на этот мир.
«Надеюсь, вы всё поубиваете друг друга. Лучшего исхода нельзя вообразить».
Но боги так просто не умирают. Демоны и подавно.
Вздохнув, Калеб попытался выбросить из головы мрачные мысли и сосредоточиться на празднике, который так любила Лил.

4. Калос (с др.- греч. Καλός «добро») так во вселенной «Охотников» называли светлого бога, в последствии союз трёх светлых богов (Кам, Резар и Верлин) получил название «Калосум». (примеч. перереводчика)

Шестнадцать лет спустя

Калеб сидя на корточках вытер пот со лба, пропалывая грядку возле их домика. Ему до сих пор не верилось, что он здесь.
И занимается этим.
Да, некоторые сочтут это падением, но сейчас он был счастлив, как никогда.Каждый прожитый день рядом с Лил для него, чудесный. Его маленькое чудо.Лиллиана по-прежнему смотрела на него с теплотой и любовью. Для Калеба это навсегда останется загадкой.И он не перестав благодарить богов, что она есть на этом свете.
Забавно, он в мельчайших подробностях помнил, как много лет назад Офелес пристроил к домику им комнату.
Их отдельная спальня с детским уголком.
Хотя ребёнка, о котором они мечтали, у них ещё не было, его всё устраивало. Калеб пытался убедить себя, что это к лучшему.
«Конечно, я не гожусь в отцы».
Но Лил была бы потрясающей матерью. Бесило, что он не мог воплотить её заветную мечту.
«У нас есть время. Целая вечность».
Ребёнок родится, когда малышу суждено. Нет необходимости беспокоиться об этом.
Калеб взглянул на домик, где Лил занималась выпечкой, а потом оглядел сад. Ему правда нужно закончить прополку.
«К черту всё. Сорняки никуда не денутся». ― Ему хотелось увидеть жену.
Поднявшись на ноги, он направился к двери. Но едва преодолел полпути, как услышал, топот мчавшегося галопом всадника. Учитывая, что гости к ним редко наведывались и предупреждали о приходе заранее, Калеб подбежал к двери, чтобы защитить Лил.
Когда всадник резко остановился, Калеб узнал одного из деревенских.
― На нас напали! Нам нужны все мужчины, способные удержать меч или дубинку. ― Он не стал дожидаться, ответа Калеба, прежде чем снова ускакать.
― Калеб? ― Лил подбежала к нему.
Он прижал её к себе.
― Не волнуйся. Я тебя не оставлю.
Лиллиана прерывисто вздохнула.
― Ты им нужен. Они не умеют сражаться.
― Плевать. Пусть сами сражаются.
― Там наши друзья, Калеб. Мы не можем позволить им умереть.
«Конечно, можем. На самом деле это не так сложно. Просто отойди в сторону и ничего не делай. Люди и демоны поступают так каждый день».
Но поступить так с ней Калеб не мог. Лиллиана дрожала, прижимаясь к нему с блестящими от непролитых слёз глазами.
― Ладно. Но я отведу тебя в нашу пещеру. Ты спрячешься, пока всё это не закончится. Возьми всё необходимое, ты можешь пробыть там несколько дней.
― Хорошо. Спасибо.
― Не благодари меня за дурость. Просто молись, чтобы мы не пожалели об этом.
Вопреки здравому смыслу, он пошёл в спальню и сделал то, чего поклялся никогда не делать. Снял свой меч со стены.
«Возможно, этого будет достаточно».
Если он отправится воевать с этим мечом, любая демоническая армия узнает его. И возможно, это отпугнёт их. Или настроит их против себя ещё больше. Калеб знал, какая награда назначена за его голову. Он покинул пост. Бывшие хозяева ни за что не простят ему этого. В конце концов, они не славились всепрощением.
Потрошение врагов и союзников, определённо. Но никогда никого не отпускали.
Раздраженный происходящем, Калеб призвал свои доспехи. За спиной раздался вздох. Он обернулся и увидел Лил в дверном проёме.
― Что случилось?
От её улыбки у него всё внутри скрутило узлом.
― Я и забыла, какой ты грозный в своих доспехах... и какой красивый.
― А я забыл, насколько они тяжёлые. ― Он расправил плечи.
― Ты все ещё можешь принимать демонический облик?
Калеб мешкал.
«Мог ли? Не уверен. Прошло так много времени»
― Не знаю. ― Закрыв глаза, он сосредоточился.
― Да... да, ты можешь.
Калеб открыл глаза и увидел свою кроваво-красную кожу. Смеясь, он цыкнул на неё.
― Ты влюбилась в меня в таком облике.
― Верно. Ты прекрасна для меня в любом обличье. Но я боюсь, наши друзья не проявят такого понимания, если увидят твою демоническую сторону.
― Вероятно, ты права, и хотя мне нравится пугать дикарей потрясая вилами, всё же нет желания их ранить. Особенно с кем мы делили ужин.
― Тогда я предлагаю выглядеть более человечно.
― Угу. ― Он вернулся к свой истинный облик.
Странно, как ненавистное тело стало удобным. Благодаря ей.
Все, что у него есть, благодаря Лил. Именно поэтому Калеб не мог позволить, чтобы случилось что-то плохое. Если он её потеряет, то не знает, что с ним дальше будет.
И выяснять это не собирается.
Поэтому он отвёл её в пещеру. С помощью сил развёл огонь, а потом притянул Лил в свои объятия.
― Ты слишком крепко меня обнимаешь.
― Знаю. Просто не хочу тебя отпускать.
― Я буду здесь, Калеб. Никто не придёт в нашу пещеру. Я в безопасности.
― Лучше бы это было так.
― Со мной всё будет хорошо, а ты пожалуйста не пострадай.
Калеб усмехнулся.
― Я слишком изворотливый, чтобы погибнуть.
― Хорошо. А теперь уходи, чем быстрее ты покинешь меня, тем быстрее вернёшься.
Он поцеловал её, наслаждаясь вкусом сладких губ. Пока она мягко не оттолкнула его.
― Хорошо, командирша. Я ухожу. ― Но уже на выходе, его охватило дурное предчувствие. Покидать её на долго не хотелось.
Расправив крылья, Калеб полетел в деревню, где они когда-то обвенчались.
Однако, далеко лететь не пришлось. Он увидел дым и почувствовал зловоние смерти.
«Боги, как я мог забыть этот смрад?» ― Тот застрявал прогорклым комом в горле. ― «Как это когда-то могло быть смыслом моей жизни? Я был таким идиотом».
Как же ему хотелось вернуться к Лил и увезти её подальше от этой адской дыры. Но Калеб знал, что добровольно Лил отсюда никогда не уйдёт. Это не в её характере.
Нет. Она женщиной с убеждениями. Слишком порядочная.
Он был обязан ей всем.
― Малфас?
Калеб выругался, узнав голос Итзэля. Конечно, брат должен был быть здесь.
― Итзэль.
― Это ты! Где ты был? Я думал, ты умер. Мы все думали.
― Я жив. Есть ли шанс, что я смогу отговорить тебя от этого нападения?
― Что?
Калеб скривился при виде окровавленной бойни. Люди были плохо подготовлены к орде демонов.
― Отступить. Почему вы охотитесь за детьми? Какой в этом смысл?
― Этих зверушек, любят наши враги. Азура хочет стереть их с лица планеты.
Конечно, она этого жаждет. В этом смысле бытия мелочной и злобной стервы.
― Итзэль... отведи свои войска.
― Что? Почему?
― Отступи. Иначе мы станем врагами.
Итзэль рассмеялся, пока не понял, что Калеб не шутит.
― Ты на их стороне?
― Похоже на то, ― Калеб обнажил меч. ― Я не хочу причинять тебе боль, брат. Пожалуйста, не заставляй меня делать то, чего я так не хочу.
― Не заставляй меня убивать тебя, Малфас.
― Тогда это война. ― Он направился к Итзэлю, который быстро уносился прочь.
Это ничего не изменило. Кроме того факта, что Калеб собирался влететь в передрягу.
В ту же миг, как он присоединился к сражению, сефирии напали на него. Конечно, как могло быть иначе? Однажды став демоном, ты остаёшься им навсегда. Не желая причинять им вред, Калеб отражал удары, пытаясь преследовать своих собратьев.
― Стойте!
Калеб застыл вместе с окружающими, услышав крик Мионы.
― Калеб сражается на нашей стороне. Не причиняйте ему вреда.
Эти слова резонировали в ушах, когда он осознал, что именно делал. А ещё Миона вступилась за него. Поручилась. Невероятно. Честно говоря, Калебу не верилось в это. Только Лил когда-либо делала это для него.
Потом Калеб заметил рядом с ней рыжеволосого молодого воина.
Джаред.
Калеб чувствовал притяжение силы Зева в сердце мальчика. Худой, но мускулистый, смертоносный воин. А как только он обретёт больше сил…
Станет непобедимым.
Не задумываясь, Калеб отсалютовал племяннику своим мечом.
Джаред нахмурился, а потом вернулся к сражению с демонами. Парень не представлял, кто он такой. И это прекрасно. По крайней мере, Калеб смог его увидеть.
Он вернулся в битву. На этот раз с союзниками. И хотя битва была нелёгкой, в конце концов им удалось оттеснить демонов.
Итзэль выжил, хотя, честно говоря, Калеб не знал хорошо это или плохо. Без сомнения, тот первый донесёт Азуре о дезертирстве Калеба. Теперь с этим ничего нельзя не поделать. Люди в безопасности. Он в крови, а повсюду тела.
Впервые Калеб по-настоящему ощутит что-то к потерянным жизням. Среди них много знакомых. С которыми они весело проводили время. Праздновали солнцестояние и другие праздники. Теперь их не стало. Боль опаляла сердце. Демон, который заботился о человеческих жизнях. Это неправильно и болезненно. Именно тогда он понял, насколько сильно Лил изменила его.
Не в лучшую сторону.
Калеб скучал по безразличию. Полному оцепенению перед смертью. Более того, раньше он молился о смерти каждый раз, когда отправлялся в бой. Все, что угодно, лишь бы на краткий миг что-то почувствовать.
А потом нашёл Лил. Калеб до сих пор не верил в своё везение.
Желая увидеть её, он улетел в их пещеру, которая, казалось, намного дальше, чем когда он покинул. На самом деле, путь показался бесконечным.
Хуже того, его там встретила тишина.
Темнота. Не лучика света. Внутри всё тревожно сжалось.
― Лил?
Молчание.
Невероятный ужас охватил его. Миллион ужасающих образов промелькнули в его голове. На худших из них она лежала на земле, как тот ужас, который он только что оставил на поле боя.
― Лил? ― Его голос надломился, а ноги почти подкосились, когда он выискивал её в темноте.
«Где же она?»
Внезапно он увидел приближающийся к нему мерцающий свет. В бешенстве он рванул к тем, кто посмел навредить его жене. Собираясь разорвать их.…
Мысль рассеялась, когда он увидел крошечную, хрупкую фигурку любимой.
― Лил!
Лиллиана растерялась от столь яростных объятий Калеба. Она привыкла к тесным и крепким объятиям. Но так…
― С тобой всё в порядке?
Он весь задрожал.
― Я думал, что ты...… Даже вслух не могу этого сказать.
― Я здесь, любимая. И никуда не уйду.
Он не желал отпускать её.
― Ты не можешь умереть, малышка. С тобой никогда не случится ничего плохого. Понимаешь?
Лил хотела попросить его не дурить. Конечно, она не умрёт. Она же бессмертная. Но сейчас, похоже, не врямя об этом напоминать. Поэтому Лиллиана решила сменить тему.
― Мы победили?
― Нет.
На глаза набежали слёзы.
― Что?
С прерывистым вздохом он отступил от неё и обхватил лицо ладонями.
― В смысле, да. Технически, мы победили. Они разбиты. Но никто никогда не выигрывает войну. Погибло много жителей деревни. Мне жаль.
У неё сердце кровью обливалось из-за разрушенных семей. Отнятых жизней. Это так несправедливо.
― Ты по-прежнему со мной. Этого достаточно. Спасибо, что помогаешь им.
Калеб улыбнулся ей и, наконец, отошёл, а потом развеял крылья.
― Думаю, нам следует остаться здесь.
Его слова ошарашили её.
― Я не взяла достаточно припасов.
― Я сам соберу необходимое. Возвращаться на ферму сейчас слишком рискованно.
Лиллиана хотела поспорить, но увидев его выражение лица, замолчала. Он не желал слушать доводы. Не сейчас. Калеб слишком расстроен.
Лучше ублажить его. Она сможет уговорить его вернутся домой после того, как он успокоится. Как бы ей хотелось, чтобы папа был жив. Он бы знал, как образумить её мужа. По какой-то причине Калеб часто прислушивался к её отцу.
С другой стороны, хорошо, что папа в лучшем мире, и не видит этого кошмара. Массового убийства его друзей. Это разбило бы ему сердце.
Калеб с трудом сглотнул.
― Я буду оберегать тебя, Лил. Обещаю.
Азура уставилась на стоящего перед ней демона.
― Повтори, что ты сказал.
― Малфас сражался за Калосум.
Это открытие спровоцировало у неё доселе не виданный приступ неконтролируемого бешенства. А учитывая, что ярость это её обычное состояние души, говорило о многом.
От гнева вибрировало тело и тряслись конечности. Не выдержав, она взорвала демона.
― Мы снова убиваем гонцов, верно? ― спросил брат, входя в комнату, где она металась, как загнанный зверь.
― Заткнись, Нуар. У меня нет на тебя времени. Да и терпения.
Он ткнул носком ботинка в пыль на полу, который ещё недавно был вполне умным демоном.
― Понимаю. Могу узнать, причину твоего бешенства?
― Мы потеряли Малфаса.
― Как неосторожно с нашей стороны. Не помнишь, куда его в последний раз послали?
Азура посмотрела на высокомерного осла. Всегда такой напыщенный… и раздражающий.
― Не смешно.
― Неправда. Я весельчак. Ты просто никогда не ценил меня по достоинству.
Она усмехнулась.
― Либо скажи, что-то полезное, либо найди демона, с которого можно содрать кожу.
Нуар долго раздумывал над её словами.
― Мне очень нравится сдирать кожу с демонов. Они так забавно умоляют о пощаде.
Азура многострадальчески вздохнула.
― Хорошо, раз уж ты ищешь, кого бы помучить, принеси мне сердце и/или голову Малфаса!
Он приподнял бровь.
― Ты ведь знаешь, что он сын Верлина, верно?
― С каких это пор Верлин заботится о своих детях?
― Вероятно, ублюдок так же заботится, как мы о нашей дочери. Однако, если бы кто-то из наших братьев и сестёр напал на неё, мы бы разодрали обидчика на куски.
― Почему ты ведёшь себя разумно? Разве это не противоречит твоей натуре?
Нуар раздражённо ухмыльнулся.
― Самосохранение всегда для меня в приоритете. Но пока, ты размышляете о смерти и расчленении Малфаса, не хочешь пораскинуть мозгами?
― О чём?
― Почему, вдруг такое отступничество?
Азура замерла, услышав очевидный вопрос, который не пришёл ей в голову.
― Возможно, ты прав.
― Конечно, я права. И, в отличие от тебя, у меня не столь бурная реакция.
Это замечание взбесило её. Словно об истериках Нуара не слагают легенды. Большинство из них гораздо кровавей, чем всё, что она когда-либо задумывала.
Нуар целенаправленно подошёл к ней.
― Подумайте об этом. Неожиданно, один из наших самых злобных солдат внезапно перестаёт сражаться. А спустя годы, появляется на стороне наших врагов. На что это по-твоему похоже?
― Дурость?
Нуар закатил глаза, глядя на неё.
― А мне кажется... любовь, ― он с усмешкой выделил последнее слово. ― Очевидно, кто-то приручил нашего ручную собачонку. Нам просто нужно выяснить, кто укротитель.
― Тогда уничтожь их.
― Точно.

Калеб вздохнул, следуя за Лил из спальни на кухню.
― Пожалуйста, послушай меня, Лил. Думаю, это плохая идея. Давай останемся сегодня дома.
― Сегодня солнцестояние. Ты знаешь, как это важно для меня.
― Война набирает обороты.
― Тем более им нужна защита, а ты снова будешь рядом и поможешь в случае необходимости.
Калеб разочарованно зарычал.
«Почему она такая невыносимая?»
― Пожалуйста, Лил. У меня плохое предчувствие.
Лиллиана остановилась и нежно улыбнулась ему.
― У тебя вечно плохие предчувствия. В чём сейчас разница?
Сейчас всё совсем по-другому. Внутри всё скрутило от напряжения, но Калеб не мог объяснить причин. Однако, мог понять её точку зрения. В прошлом его преследовали дурные предчувствия, и он действовал опираясь на них
И ошибался.
Только сейчас всё по-другому. Все фибры души умоляли не идти на праздник.
― Я правда думаю, что нам лучше остаться дома.
― Калеб... не надо.
И это положило конец их спору. Как бы не хотелось продолжить, Калеб знал, это бесполезно. Он принадлежал ей. Замок, приклад и ствол.
Он ни в чём не мог ей отказать. Как бы сильно ни хотел запереть её в чулане и оградить от всего мира, боль любимой Калеб не мог причинить. Тем более, ранить чувствам. Лучше даст себя разорвать на клочки, чем причинить ей какой-либо вред.
Поэтому, когда у Лил включалось упрямство, у него не оставалось выбора, кроме как уступить.
«Проклятье!»
По крайней мере, он знал, что Миона и Зев придут. На них Калеб мог положится. Они помогут защитить единственное, самое ценное в его жизни.
«Пожалуйста, не дайте мне пожалеть об этом».
Калеб знал, что не простит себе, если не сможет защитить любимую и Лил пострадает.
В итоге, он пошёл готовится к празднованию, на котором не хотел присутствовать. И попытался сосредоточиться на том факте, что это порадует Лил. Ему никогда не нравилось её огорчать.
Дождались захода солнца, они отправились в деревню. Странно, как это место стало для него домом. Ни так давно, Малфас равнодушно сжёг бы это место дотла.
Люди…
Теперь они стали его друзьями. Калеб посмотрел на Лиллиану.
«Моя семья».
К этому не возможно привыкнуть. Она убежала в толпу. Калеб бросился за ней, но путь ему переградил Зев.
― Не пропустишь?
Зев усмехнулась.
― Никогда. Это одно из моих самых раздражающих качеств.
― С этим не поспоришь. Прочь с дороги, идиот.
― С ней всё в порядке. Миона присматривает за Лил.
Калеб мгновенно почувствовал себя немного лучше.
― Нам стоит прекратить эти разговоры. При каждой нашей встречи у меня от поганого предчувствия сжимается анус. Неужели ты никогда не можешь просто поболтать о хорошей погоде? Узнать о посевах?
― Откуда ты знаешь, что речь пойдёт не об этом?
― Правда?
Раздражающая ухмылка вернулась на лицо Зева.
― Нет. Но тебе не следует делать поспешных выводов.
― Как же я тебя ненавижу.
― Знаю. Но тебе нужно забыть об этом. Моя мамаша узнала, что у тебя появилось уязвимое место.
Признание брата пронзило его, точно стекло.
― Что ты имеешь в виду?
― Я говорю о королеве теней и короле тьмы. Они довольно быстро сообразили, почему ты исчез, а потом объявился и сражался на стороне их противников.
Калеб проклинал себя за собственную глупость. Он выдал себя.
И Лил.
― Они знают, кто она?
― Насколько мне известно, нет. ― Зев вздохнула. ― Но давай посмотрим правде в глаза, мамаша мне не доверяет. Она думает, что мы с тобой по-прежнему в ссоре и не разговариваем. Это даёт тебе преимущество.
Возможно. Калеб не испытывал такой уверенности. И точно не хотел ошибиться. Особенно в этом.
Не на их счёт.
Они абсолютное зло. Их жестокость не остановить. Зев прекрасный тому пример. Азура не испытывала жалости к собственному ребёнку. Она отдаст его на растерзание врагам быстрее, чем предала бы Калеба. Власть ― единственное, что для неё значимо.
Нет, это не совсем так. Она больше всего на свете жаждет прикончить своих «добрых» братьев и сестру. Это желание движет ею. Азура мечтает разорвать тех, кто сдерживает её.
Наказать любого, кто вставал у неё на пути.
В данную секунду Калеб разделял это чувство. Ему хотелось покончить с первородной стервой, ради собственного здравомыслия.
― У тебя есть ещё какие-нибудь хорошие новости для меня?
― Мой мальчик теперь командует своим собственным легионом.
Калеб приподнял бровь, особенно услышав гордость в голосе брата.
― Не знаю, что на это ответить Хотя чувствую, ты ждёшь поздравлений.
― Немного. А ты не мог бы говорить более неискренне?
― Не уверен, стоит ли радоваться тому, что племянник убивает мне подобных.
Зев оглядела окружающую их толпу.
― Уверен, что они по-прежнему твои сородичи? Мне кажется, ты изменился в лучшую сторону.
Калеб хотел возразить. Но, честно говоря, Зев был прав. Если он чему и научился, за прожитые с женой годы, так это тому, что у людей есть сердца. Они не такие никчёмные животные, какими он их когда-то считал.
Люди особенные, и ему повезло встретить самую замечательную из них. И то, что она ответила на его чувства, нереальная удача.
Внутренности скрутило тревожным узлом.
― Зев... могу я попросить тебя об одолжении?
У брата в прямом смысле, отвисла челюсть.
― Ты просишь меня об одолжении? В Азмодее сейчас, наверно, светит солнце.
― Не смешно.
― А я и не шучу. Просто поражён твоей дерзостью.
Калеб сам никогда не думал, что произнесёт эти слова. Просить о помощи достаточно тяжело. А об одолжении…
Не в его характере.
Или он так считал.
Очевидно, что ради любимой он пойдёт на всё, что угодно.
― Мне нужна твоя помощь в защите Лил.
― Ты знаешь, я помогу, особенно после всего, что ты сделал для меня с Мионой... и Джареду. Я в долгу перед тобой.
― Не забывай об этом. ― Калеб ушёл искать Лиллиану.
Жена оказалась в компании друзей. Лил пила медовуху и смеялась. Калеб остановился наслаждаясь моментом её счастья и красоты. Если бы он мог, то эта ночь длилась вечно.
Так Калеб думал, пока не увидел тень слева от себя. Нахмурившись, он направился туда, но ничего не обнаружил.
«Мне мерещится всякое».
В любую другую ночь, кроме солнцестояния, он, возможно, действительно поверил бы в это. Однако сегодня завеса меж мирами тонкий. Все могло измениться.
И зло более могущественное, чем обычно.
― Кис-кис-кис, иди сюда. ― Он вглядывался в темноту, изо всех сил стараясь понять, что видел, охваченный дурным предчувствием.
«Что происходит?»
― Сам иди, демон-демон-демон. ― Голос шептал на ветру, передразнивая его.
Калеб обернулся. Всё, что он видел празднующих невинных людей.
― Где ты?
― Повсюду, ― раздалось у самого уха.
Но опять же рядом никого.
«К черту все!»
Разъярённый, он бросился туда, где в последний раз видел Лил. Единственное, что имеет значение ― её безопасность.
Во время дикого забега, он не видел гуляк или друзей. Лишь цели. Если они встанут между ним и его женой, то умрут.
― Лил? ― позвал он.
Тишина в ответ.
― Лил!
― Она здесь.
Калеб обернулся на звук голоса Мионы. Обе женщины взирали на него, как на сумасшедшего. Не заботясь о чужом мнении, он прижал жену к груди и возблагодарил богов за то, что с ней всё в порядке. И тень не приблизилась к ней.
― Калеб?
Он не мог ответить. Ком стал в горле, сердце от облегчения бешено колотилось.
― Здесь кто-то есть. Посланник Мавромино. Я видел тень.
Миона начала озираться.
― Зев! ― позвала она сквозь толпу.
Тот мгновенно оказалась рядом с ней.
― Что случилось?
― Среди нас враг. Помоги мне найти его.
Зев склонил голову, прежде чем отступил и исчез.
Миона со вздохом посмотрела на него и Лил.
― Полагаю, Зев рассказала тебе новости?
― Что наши враги прознали, как сломить меня? Да.
Миона поморщилась.
― Тогда нам нужно обезопасить вас обоих.
Калеб хохотнул, но посерьёзнел, поняв это не шутка.
― Ты хочешь отвезти меня в Катотерос? Совсем сдурела?
― У тебя есть идея получше? ― спросила она.
― Начни отрывать куски моего тела и скармливать мне же?
Лил нахмурилась смотрела на них.
― О чем вы говорите? Что такое Катотерос?
― Царство, где живут наши сородичи. Мы сможем защитить вас там.
Сбитая с толку, Лил заморгала.
― Нужно покинуть наш дом?
― У вас нет выбора, ― Миона кивнула на Калеба. ― Никто из вас не может оставаться здесь после этого. Они придут за вами.
С усталым вздохом Лил повернулась к Калебу.
― Прости.
― За что?
― Это я попросила тебя достать свой меч. Это всё из-за меня.
Калеб притянул её в свои объятия.
― Нет, драгоценная. Ты не виновата. В конце концов, они бы всё равно меня нашли.
― Калеб прав. Они бы нашли.
Прерывисто вздохнув, Лиллиана кивнула.
― Я буду скучать по нашему домику. Но пока мы вместе, я согласна на всё.
Калеб возблагодарил богов за её благоразумие. Хотя оно его поражало. Лил любила их дом, и ему не хотелось забирать её оттуда.
― Мы вернёмся сюда. Обещаю.
Она улыбнулась.
― Я планирую уговорить тебя на это.

Год спустя

― Где Калеб? ― Зев спросил сына, задыхаясь от напряжения в попытке добраться до брата. Джаред смотрел на него нахмурившись.
― Он ушёл со своим отрядом.
Зев поморщился.
― Твоя мать с ним?
― Конечно.
«Проклятье. Я опоздал».
― Это ловушка. Они выманили отсюда Калеба и твою мать.
Джаред побледнел.
― Что?!
― Я только, что узнал об их плане. Мавромино специально выманили их. Они идут. Мы должны защитить детей и женщин. Они ударят по нашему самому уязвимому месту. Ты останешься здесь на случай, если они прорвутся. Я должен добраться до Лил и предупредить её. Она их первостепенная цель. Если они доберутся до неё, то смогут нейтрализовать Калеба и разрушить врата.
― Остаться здесь? Я не могу этого сделать, дядя.
Зеву хотелось открыть правду, кто его истинный отец. Но сейчас не время и не место. Ему нужно добраться до Лил.
― Отправь гонца к Калебу и Мионе. Дай им знать о случившемся. Я возьму несколько воинов и задержу их, сколько смогу.
Джаред кивнул.
― Удачи.
Им понадобится нечто большее. Как минимум, чудо.

― Малфас!
Калеб замер с клинком на перевес, услышав, как его окликнули по имени. А потом увидел, летящего к нему сефирия. Судя по выражению лица и скорости с какой тот к нему мчаться, что-то стряслось.
Сердце тревожно сжалось.
― Что случилось?
Но в следующею секунду всё понял. Только по одной причине его могли разыскивать во время битвы. Более того, каждой клеточкой он чувствовал.
Лил в опасности.
Игнорируя битву, он помчался домой изо всех сил.
И как только добрался почувствовал зловоние горящей плоти. Услышал крики жертв.
Вокруг царила кровавая бойня, окутанная дымом.
«Нет!»
Душа кричала не желая мирится с происходящим. Но отрицания этого не возможно. Куда бы он ни посмотрел, везде кровь и искалеченные тела.
― Лил! ― звал он, ища среди жертв.
Но единственное, что слышал всхлипы и мольбы о помощи. Глаза заволокло слезами.
«Я должен её найти».
― Пожалуйста, только живи, ― она не могла умереть.
На бешеной скорости он помчался к их дому.
Лил там не было. Калеб пошатнулся от облегчения.
«Я найду её. С ней всё будет хорошо. Она найдётся».
― Лиллиана! Где ты?
По-прежнему нет ответа.
Гнев начал нарастать. Почему она молчит? По-прежнему злится, что он полетел сражаться? Если и так, это не способ наказания.
― Клянусь, Лил... ― Он замолчал, когда споткнулся о что-то мягкое.
Калеб посмотрел вниз, и весь мир рухнул.
«Нет... нет…» ― Это было единственное что билось судорожно в его сознании. ― «Только не Лил. Кто угодно, только не она».
Опустившись на колени, он обняв бездыханное тело любимой и закричал от боли. Затем обхватил лицо возлюбленной ладонями и зарыдал.
«Как она могла уйти? Как? Почему я всё ещё жив? У меня нет причин оставаться на этом свете».
Единственное Калеб знал точно, что собирается обрушить адский дождь на всех, кто приложил к этому руку. Без пощады и милосердия.
Даже если это займёт у него миллион жизней, он уничтожит их всех.

Новый Орлеан

3250 год

Рождество


Калеб до сих пор не мог понять, как позволил Амброзию уговорить себя. Учитывая его ненависть к Рождеству и всему, связанному с этим временем года.
Солнцестояние…
«Плевать, если всё это сгорит синим пламенем».
Зев должен помнить, почему. Тем не менее, в основном именно из-за братца Калеб был вынужден прийти на их дурацкий праздник в гриль-баре «Санктуарий», которым владел клан оборотней.
«Я окончательно сбрендил».
Только дурак согласился бы на это. И все же, он здесь. Стоит недалеко от бара и пялится на здание. До ушей доносится праздничная музыка. «Ревуны» пели рождественские гимны. Удивительно, что люди не жаловались на шум. С другой стороны, рок-группа весьма талантлива. И если на чистоту, музыка его успокаивала.
Даже несмотря на то, что напоминала о гуляниях тысячелетней давности. Образ смеющейся Лил будоражил мысли.
«Ей бы здесь понравилось…»
Калеб хотел развернуться и уйти, но остановил себя. Он пообещал. И ему ничего не стоит выполнить данное слово.
― Как я себя ненавижу.
Но в данную секунду он ещё больше ненавидел брата.
«С таким же успехом можно побыстрее покончить с этим. Пришёл. Поздоровался. Свалил. С этим я справлюсь».
Собравшись с духом, он пересёк улицу и подошёл к двери, где на страже стоял Реми Пельтьер. Огромный белокурый медведь-оборотень в шляпе Санты.
― Ты проиграл пари?
Реми фыркнул.
― Почти угадал. Жена заставила напялить это. Сказала, я выгляжу в нём... мило.
Было бы смешно, кабы сказанное сильно погрешило против истины, а так, на это нечем возразить. Калеб хмыкнул и вошёл внутрь.
«Ничего себе!»
Пришлось отдать должное медведям и волкам. Такое впечатление, что сюда перенесли Северный полюс. Эйми Пельтьер подошла к Калебу с чашкой… какой-то бурды. Жёлтой, горячей и пенистой.
― Рада, что ты пришёл, Калеб. ― Она поцеловала его в щеку и протянула чашку.
― Что это?
― Гоголь-моголь. Возьми попробуй. Это восхитительно, ― ответила её дочь.
Она подошла к ним и протянула Калебу блюдо с печеньем.
― Спасибо, Никки. ― Он взял одно в форме синей варежки.
― Не за что, ― Никки убежала следом за матерью.
Калеб сначала откусил сахарное печенье, затем попробовал гоголь-моголь.
«Да, ладно, не совсем отвратительно. Невкусно, но терпимо».
― Дядя Кай-Кай!
Он улыбнулся подбежавшей к нему дочери Зева. Племянница кинулась ему на шею.
― Привет, милая.
― Спасибо, что пришёл! Я выиграла пари у Амброзия. Ха! Завтра я иду за покупками!
― Конечно, а как иначе. ― Амброзий решил устроить тотализатор. Главный вопрос спора: придёт Калеб сегодня или нет. Хотя особой проблемы он в этом не видел. Тем не менее, Калеб злился, что его в это втравили, с другой стороны, было чертовски приятно, но в этом он никому не признается.
― Привет, Калеб. ― Ашерон подошёл и похлопал его по спине. ― Не могу поверить, что ты пришёл.
Он сделал вид, что не расслышал.
― Где твои дети?
Ашерон кивнул в сторону сцены.
― Поют с «Ревунами» и их мамой.
Красивая брюнетка в возрасте около двадцати четырёх лет подошла и передала на руки Ашерону маленького мальчика в костюме эльфа. Калебу потребовалось мгновение, чтобы понять, что это внучка Эша Артемисия со своим младшим сыном.
― Ты не мог бы подержать его минутку, дедуля? Мне нужно пойти переодеться.
Только тогда Калеб понял, что малыш срыгнул ей на спину.
Со смехом Эш взял правнука и засмеялся. Щёлкнул пальцами, и одежда Артемисии стала чистой.
― Я присмотрю за ним. Иди повеселись.
Она поцеловала его в щеку.
― Спасибо. Люблю тебя!
― А я тебя ещё больше.
Калеб внезапно почувствовал себя не в своей тарелке. Куда не глянь, везде его друзья: Амброзий и Нурия с детьми, Фанг, Флюгер, Зарек и Астрид, Валериус и Табита со своими детьми и внуками. Даже Саша пришёл с женой и детьми. Уриан и Сарраксин. Список казался бесконечным.
Он познал их радость. Но это было так давно.
Нет, Калеб даже сейчас чувствовал это. Даже спустя столько времени Лил была с ним. Продолжала жить в его сердце.
«Моё самое большое сокровище. Моя самая большая боль».
Он познал настоящую любовь, и потеря её испепеляла душу. Ничто не могло загасить пламя, а такие праздники лишь напоминали ему об тяжёлой утрате.
«Как много я потерял. Почему до сих пор жив? Очевидно, чтобы страдать».
― Почему ты не со своим братом?
Калеб перевёл взгляд на близнеца Ашерона. Стикс стоял на другом конце комнаты с женой и детворой.
― Заметь, ты не стоишь рядом со своим.
Эш рассмеялся.
― Я стоял, пока не увидел тебя. И собираюсь стоять там до конца вечера.
― Это ты так говоришь. ― Но Калеб знал, что, несмотря на их прошлое, Стикс и Эш стали лучшими друзьями. Точно так же, как он простил Зева за то, что тот не уберёг Лил.
«Простить нелегко. Но таить обиду бессмысленно».
― Почему ты такой грустный, акри-Калеб?
Калеб улыбнулся, когда демоническая дочь Эша, Сими, присоединилась к нему. Она была одета в короткое платье Санты с колокольчиками, свисающими с красных рожек. Такая же очаровательная, как и её дочурка.
― Мне не грустно, Сими.
Она цыкнула на него.
― Сими чувствует это в твоём сердце. Даже от твоей улыбки веет печалью.
Калеб мог бы поспорить, но шаронте легко заглянет ему в душу.
― Я в порядке, Сими.
Но на самом деле, демоница права. Внутри него поселилась глубокая печаль. Он продолжал горевать о своей утрате. Тяжело быть единственным из присутствующих, кто потерял свою вторую половинку.
«Я странный дядя, сидящий за детским столом».
Часть семьи, но в то же время вечно одинокий.
Верно. Ещё вчера воин-демон, которого все боялись. Сегодня тот, кого все жалели.
Тот, кто сказал, что лучше любить и потерять, чем никогда не любить вообще, был идиотом, который никогда никого не любил. В противном случае он бы знал, что время залечивает не все раны. А некоторые болят не переставая. И даже по-настоящему не затягиваются.
Продолжая болеть, не смотря ни на что.
«Мне следовало остаться дома».
Внезапно зазвонили колокольчики. Вместе с громким стуком о крышу.
Калеб бы решил, что на них напали, но все остальные казались спокойными.
Поскольку это первая вечеринка, на которую он пришёл, возможно, всё идёт по плану.
― Хо-хо-хо!
Калеб застонал, когда Юлиан Македонский вошёл в комнату в красном костюме Санты с бородой и огромным мешком подарков.
― Что за чертовщина? ― вырвалось у Калеба.
Эш рассмеялся.
― Он вытянул короткую соломинку в прошлом году. Ты бы видел, когда жребий выпал Кириану и Талону.
Демоница громко фыркнула.
― Сими больше понравилось, когда Бетани была Сантой.
Ашерон кивнул.
― О да. В тот год костюм был особенно интересный.
― И все малыши получили мечи, ― напомнила Сими.
А это Калеб мог легко представить. После смерти Лил Бетани некоторое время была его начальницей. Она сторонница честной игры…
И сражений.
Но, откровенно говоря, ему нравилось наблюдать, как дети подбегают к Юлиану за подарком. Все вокруг лучились от счастья, и Калеб радовался, что сражался на правильной стороне.
Это... стоило сохранить.
Несмотря на то, что прямо сейчас, казалось, зло действительно может победить, ― и сегодняшний мир почти такой же страшный, как и его прошлое, ― оставалась надежда.
Доброта и любовь.
Для мира, не столько для него самого.
Вздохнув, Калеб наблюдал, как Ашерон отвёл правнука к Юлиану за подарком. Конечно, Сими отправилась следом, дабы убедиться, что малыш получил бутылочку соуса для барбекю. С радостью и болью в сердце Калеб решил, что он здесь действительно лишний.
Но когда уже собрался уходить, кто-то схватил его за руку.
Повинуясь инстинкту, он едва не ударил схватившего. Пока не увидел Зева вместе с Аэроном, Вавном, Казиэлем и Амброзием.
― Ты уходишь? ― спросил Амброзий.
― Я обещал прийти и пришёл. Я не говорил, что останусь.
― Парень уходит. ― Вавн тяжело вздохнул.
― Приятного вечера, дорогие. Обещаю, это будет ваше последнее Рождество.
Калеб хмуро посмотрел на темноволосую женщину, которая едва доставала ему до плеча. Только после того, как стерва начала донимать других, он понял, что это Лахесис — прядильщица судьбы. Отвратительная греческая богиня. Удивительно, что она вообще приходила на вечеринки.
― Что с ней такое?
Амброзий пожал плечами.
― Напилась. Никто не знает, что она ляпнет.
Аэрон демонстративно приподнял бровь.
― И это наталкивает на мысль, не говорит ли она правду.
― Или, ― сказал Вавн, ― пьяная в хлам не понимает, какую глупость сморозила.
Аэрон кивнул, соглашаясь.
― В любом случае, лучше держать её подальше от Ашерона, а то тот разорвёт стерву на части.
«Да, прошлое у них было далеко не радужное и не дружеское».
Калеб наблюдал, как Лахесис при виде Ашерона прошмыгнула за дверь, скрывшись из его поля зрения.
― Думаю, не все умеют прощать.
Амброзий зло рассмеялся.
― Ты шутишь? Ей не Ашерона следует бояться. Стикс выпотрошит её первым. Удивлён, что она вообще явилась.
Аэрон улыбнулся.
― Вот это был бы счастливый конец.
Калеб усмехнулся над выражением, которое ненавидел почти так же сильно, как своих родителей.
― Я в него не верю.
Хотя ему следует придержать язык за зубами. Сейчас его окружали пары, которые смогли получить своё «долго и счастливо».
«Как я могу это отрицать? Я проклят. Как ещё можно объяснить, что я не такой, как они. Не важно».
Отдав кружку Аэрону, он похлопал того по спине.
― Счастливого Рождества. Я пойду домой.
Калеб хотел переместиться, но потом решил вернуться домой пешком. В конце концов, Новый Орлеан прекрасен в это время года. Даже если преступность смехотворно высока, а демоны часто дурачат и заманивают жертв. Если повезёт, один из них может прицепиться к нему.
Вот это будет потрясающим рождественским подарком. Выбить дурь из какого-нибудь бродячего демона, который принял его за туриста…
От этой мысли губы дрогнули в лёгкой улыбке.
Гуляя, Калеб оказался перед старым магазином Буббы Бердетта. Он улыбнулся от воспоминаний об их злоключениях, когда Амброзий учился в старшей школе, а Калеб впервые встретился с ним.
Если бы только он мог вернуться назад…
С другой стороны, обладай он такими способностями, то не стал бы тратить их на Буббу и Марка.
Внезапно яркая вспышка возникла позади него, озаряя темноту. И отразилась от витрины. Калеб увидел в стекле отражение собственной страдальческой мины.
«Что на этот раз?»
Калеб обернулся, ожидая увидеть врага.
Но пред ним стоял не враг. Он отшатнулся, не веря собственным глазам.
«Мне это снится? Это невозможно».
― Калеб?
На глаза набежали слёзы, когда он столкнулся лицом к лицу с той, которую не чаял увидеть.
«Лил».
У него перехватило дыхание, когда миниатюрная блондинка нерешительно приблизилась к нему. Потрясённо распахнутыми глазами она с любовью взирала на него и потянулась, намереваясь коснуться заросшей щетиной щеки.
Боги, как же ему хотелось ощутить теплоту её ладони на своей коже. Это успокаивающее прикосновение, о котором он грезил тысячи веков.
Но это не его любимая. Просто не могла быть ею.
Его Лил исчезла.
Калеб схватил обманщицу за запястье, не давая к себе прикоснуться.
― Кто ты?
― Это я, мой прекрасный демон. Клянусь.
Под его ладонью бился спокойный и размеренный пульс.
― Ты умерла. Я видел твоё тело.
Казалось, его слова её сильно смутили.
― Я-я-я... Нас окружили демоны. Их армия шла за нами. Я старалась защитить детей. Пыталась их спрятать, как в следующее мгновение... ― Она прикусила губу, как всякий раз, когда испытывала неуверенность. ― Оказалась в нашей пещере. Надо мной стоял мужчина, так на тебя похожий, только с другими глазами. Он сказал, что я долго спала. И ты нуждаешься во мне. Я не понимаю.
От подозрения у Калеба волосы на затылке встали дыбом.
«Нет... она не могла иметь в виду того, о ком я подумал».
― Какие именно глаза?
― Один карий, точно как у тебя. Другой ярко-зелёный.
«Джейден».
― Мой отец пробудил тебя?
― Отец?.. Он больше похож на твоего брата.
«Как пить дать, он».
― Что-то ещё Верлин говорил?
― Просил передать, что очень сожалеет, так как не мог рассказать тебе обо мне. Не посмел.
Эти слова молниями прошибли Калеба насквозь.
«Отец прятал её всё это время? Как он мог?»
Ярость забурлила в крови. Ему хотелось оторвать ублюдку башку.
Пока Лил не коснулась его щеки.
В тот же миг они оказались в пещере, где когда-то встретились, а не на улице Нового Орлеана.
Там их ждал его отец…
Зарычав, Калеб бросился на него, но Лил удержала мужа.
Печально нахмурившись, Джейден взирал на них со вселенской скорбью, которую Калеб испытывал все эти столетия.
― Ты имеешь полное право ненавидеть меня. Я не виню тебя и знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Но я не мог тебе рассказать.
― Почему?
― Они бы убили её. Назло. В отличие от Мионы, Лиллиана – человек.
― Она стала бессмертной!
Джейден кивнул.
― Именно поэтому она жива. Они этого не знали. Я погрузил её в сонный транс.
― На вечность?
Джейден покачал головой.
― Не совсем. Я не мог разбудить её, пока ты находился в рабстве у малахаев. Ты представляешь, что любой из них мог с ней сделать?
«Да. Мне доподлинно это известно».
И как бы сильно Калебу не хотелось выпотрошить кишки паршивца, он знал, что отец прав. Его враги получили бы массу удовольствие, мучая их обоих.
И Лил всё равно бы умерла.
― В любое время за последнее тысячелетие ты мог бы рассказать мне.
Джейден снова покачал головой.
― Тебе нужно было быть собранным. Да и ты, вряд ли бы хотел, чтобы она пробудилась в таком мире.
«Это уж точно. Мир бодро катился к чёрту. В прямом и переносном смысле».
― Так почему же сейчас?
Джейден посмотрел на них двоих.
― Я не могу сказать, что ждёт нас в будущем. Это не в моих силах. Но если это конец, я не хотел, чтобы ты встретил его в одиночку. И, чтобы Лиллиана погибла в пещере, где я её спрятал. ― Он соединил их руки. ― Вы слишком долго находились в разлуке. Никогда не позволяй никому и ничему снова разлучить вас.
У Калеба перехватило дыхание от ненависти, любви и благодарности.
― Я ненавижу тебя, Джейден.
― Знаю. Но никогда не испытывай к ней ненависти, ― он отступил.
В следующее мгновение они вернулись в Новый Орлеан.
И Лил… его Лил... стояла перед ним.
Калеб не мог в это поверить, хотя ненависть к отцу всё ещё пылала в груди. Тяжело простить, что тот скрывал от него Лиллиану. Но трудно ненавидеть, когда наконец рядом с ним та, которую он любил больше всего на свете.
Единственное рождественское желание, о котором он не осмеливался попросить, поскольку не вынес бы нового разочарования.
«Лил ― здесь».
Дрожа и боясь, что это всё сон, Калеб поднял её на руки и поцеловал.
Происходящее казалось слишком реальным. Тёплая кожа со вкусом счастья.
― Я правда здесь, Калеб?
Он кивнул, а на глаза набежали слёзы.
― Клянусь, я потрачу всё оставшееся у нас время, чтобы доказать тебе, как сильно я скучал по тебе. И никогда, никому больше не позволю причинить тебе вред.
Обвив руками его шею, она улыбнулась.
― Мой драгоценный демон. Ты никогда не будешь одинок. Обещаю.
Странные нотки звучали в её голосе, когда она легонько поцеловала его. Слабая улыбка заиграла в уголках губ.
― Помнишь тот день, когда ты отправился на битву?
― Воспоминание мучило меня веками.
― Помнишь, я говорила тебе, что по возвращению тебя ждёт особый подарок?
Как ни странно, ужасающие события того дня вытеснили из памяти это.
― Конечно, только у тебя уже его нет.
Прикусив губу, она смешно сморщила носик.
― По словам твоего отца, он со мной.
Калеб не знал, что на это ответить.
«Как она могла хранить подарок всё это время? Если только…»
Луч надежды пронзил его. Ему хотелось ошибаться, и в то же время оказаться правым.
― Что это?
На её губах расцвела улыбка.
― У нас будет ребёнок, мой демон. Маленький Калеб, который, надеюсь, будет похож на своего отца, ― прошептала она ему на ухо.